Служба в ГСВГ – танковая атака на забор

Достаточно часто во время проведения занятий по боевой подготовке, командование объявляло учебную, учебно-боевую или даже боевую тревогу. По такой команде войска прекращали заниматься повседневной жизнедеятельностью и должны были действовать в соответствии с боевым расчетом. А все, что было продумано при этом – организация действий всех солдат и сержантов, прапорщиков и офицеров в условиях начавшейся войны (реальной угрозы).

Такие действия были четко регламентированы, каждое мероприятие должно выполняться в строго отведенное время, и естественно, в кратчайшие сроки. А в темное время суток – с соблюдением условий светомаскировки.

Для проверки правильности действий войск назначались специальные комиссии от вышестоящих штабов. Как правило, возглавляли такие команды проверяющих возрастные полковники, и даже генералы. Причем некоторые из них, еще помнили окончание Великой Отечественной войны в 1945 году. Они не упускали момента, чтобы раскритиковать действия войск и вспомнить, как они в свое время громили немцев, обеспечивая скорейшую победу.

Вот один такой случай при проверке боеготовности нашего танкового полка, который был расквартирован на юго-западе ГДР, спровоцировал начальник комиссии, генерал лейтенант Майоров. Группа офицеров, прибывшая для проверки в нашу часть, с первого дня была настроена крайне агрессивно. Офицеры как будто стремились доказать, что мы ни на что не годимся, ничего не умеем и т.п.

Тренировка в действиях по боевой готовности, по решению генерала, проходила поэтапно. После первого этапа (подъем по тревоге, экипировка и выход в районы формирования колонн), производился частный разбор. Забыл сказать, я в то время командовал танковой ротой на Т-62 и считался одним из лучших, перспективных офицеров. Все мне пророчили должность начштаба батальона. Нужно было лишь проявить себя.

Генерал Майоров долго ругал нас, ему не нравилось, что войска действуют медленно, танки кое-как выезжают через ворота, затягивая время.

- Так в военное время не действуют, - кричал генерал, - вас тут всех разбомбят. Нужно действовать агрессивно, нагловато, уверенно. Только таким командирам гарантируется успех. А ну еще раз, с самого начала, - приказал Майоров нашему командиру полка подполковнику Галибину.

Что сказать, после очередного подъема по тревоге, я направил свой командирский танк прямо на бетонный забор, которым ограждался парк боевых машин. Точно так же поступили мои три командира взвода. В результате – забор был наполовину снесен.

Генералу мой маневр вроде как понравился, еще немного покуражившись в полку, комиссия уехала. И тогда я предстал перед командованием полка – командиром, зампотехом, замполитом. Не буду рассказывать, что мне пришлось выслушать. Скажу только, что восстанавливали мы забор своими руками, ни одного солдата в помощь нам не дали. Ну и с назначением на новую должность мне пришлось подождать ровно год, пока не утих скандал после сломанного забора.

из воспоминаний одного из офицеров танкового полка

БТУ с боевой стрельбой - ГСВГ

Батальонные тактические учения с боевой стрельбой – это вершина обучения подразделения, завершение важного этапа боевой подготовки – слаживания батальонов. Это сейчас батальон является основной тактической единицей, а ранее вся нагрузка ложилась на полки. Но любой полк, состоял опять-таки из батальонов, причем сразу трех.

Сегодня я хочу рассказать об одном из стандартных вариантов проведения БТУ. Картина, особенно, непосредственно, сам этап боевой стрельбы – это впечатляющее зрелище, точно не для слабонервных.

Итак, мотострелковый батальон – это около 400 человек личного состава, десятки единиц техники, сотни стволов – автоматов, ручных и ротных пулеметов, противотанковых и станковых гранатометов. Когда все эти силы и средства начинают вести огонь (особенно – сосредоточенный, по определенным участкам тактического поля), картина представляется особо эффектная, разрушающая. На той стороне линии фронта точно не захочется находиться.

А организация данного мероприятия осуществляется приблизительно так (кто служил в ГСВГ – тот помнит). Батальон проводил этап боевой стрельбы на Виндштокском полигоне, расположенном на северо-западе ГДР. Точно в назначенное время роты и взвода скрытно вышли на рубеж обороны и расположились по фронту около 4 км. (Для МСБ норматив – от 3 до 5 км).

Далее проводится инженерная подготовка, отрывка окопов, капониров для боевой техники и приданных танков. Как правило, в батальон в обороне придавалась танковая рота. Маскировка – это еще один важный этап подготовки. И пока личный состав активно и скрытно копошится на переднем крае, задача командного состава – построить эффективную систему огня. Для этого они проводят дополнительную реконгесцировку, определяют основные и запасные ориентиры, и решают, когда, как и какими силами, в какой последовательности будет вестись огневое поражение противника.

Как показывает опыт многочисленных учений, если и солдаты и командиры все задачи выполнят правильно, в соответствии с Боевым Уставом – шансов для противника не остается.

Сама стрельба ведется в такой последовательности:

- авиация уничтожает передовые отряды противника. Наносит максимальный урон, пытаясь вывести из строя машины управления, связи, наиболее важные огневые точки;

- артиллерия наносит огневое поражение на максимальной дальности, там где противник пытается развернуться в ротные, а затем и во взводные колонны;

- системы залпового огня ГРАД – это обязательный элемент тренировки, стрельба ведется по площадям;

- далее стреляет вновь артиллерия, добавляются танковые пушки;

- по мере приближения противника к переднему краю в бой вступают все, вплоть до автоматчиков, и гранатометчиков, поражающих противника на дальности менее 300 метров. Именно в этот момент огонь достигает своей наивысшей точки напряженности.

Вспомнили? Если что – то не так написал, предлагаю обсудить.

БТУ с боевой стрельбой – на волоске от ЧП
ЧП – это чрезвычайное происшествие. И однажды мой взвод оказался всего в одном шаге от огромной неприятности, связанной с простым нарушением требований безопасности во время проведения учений с боевой стрельбой. А дело было так!

Во время службы в ГСВГ огромное внимание командирами всех степеней уделялось вопросам боевой подготовки, слаживания подразделений. Тактику, написанную кровью в Великой Отечественной войне, оттачивали с учетом современных реалий: появления новых образцов техники и вооружения, изменения численности личного состава, решаемых целей и задач.

Наш мотострелковый полк, входивший в состав 2 танковой армии, был одним из первых, ан который пробовались всякие «военные новинки». Так и в этот раз, на учение вынесли отработку этапа боевой стрельбы с ведением боя боевого охранения, его отхода на запасные позиции и основной стрельбой МСБ (мотострелкового батальона). Да забыл сказать, учения проходили на Винштокском учебном полигоне.

Задача боевого охранения – задержать основные силы противника, заставить его преждевременно развернуться на невыгодном рубеже и атаковать, раскрыв перед основными силами обороняющихся войск свои планы. Очевидно, что такую задачу можно было доверить только самым дерзким и смелым. И это был мой взвод – по итогам прошлогодней проверки уверенно занявший первое место в полку.

Задача понятна, я выдвинулся вперед, перед позициями батальона на 2,5 км, занял оборону. Отыграв боевую стрельбу и выполнив поставленную задачу, взвод должен был кратчайшим путем, быстро и скрытно отступить (еще мы использовали дымовые шашки – отличное маскировочное средство). Доклад о передвижении и всех других действиях я осуществлял непосредственно заместителю командира батальона, недавно прибывшему к нам по замене капитану Воронцову.

Все время связь была устойчивая, но когда во время отступления взвод оказался на расстоянии 300-350 метров, мы очутились в низине, скрыты от своих войск, в том числе (нас мог видеть только самый левый фланг обороны – 6-я мср полка). Так случилось, что с передней БМП слетела гусеница, и колонна из трех машин остановилась. Я по связи доложил ситуацию и попросил 10 минут для устранения неисправности. Ответа не последовало. Тогда я с механиком только собрались вылезать из машины, как началась стрельба наших войск. На тот момент я не знал, как такое произошло, что нам не дали выйти с переднего края и не дождались доклада. Только потом стало ясно, что Воронцов не имел достаточного опыта, но очень хотел показать себя перед комполка с самой лучшей стороны.

В общем, влепили наши войска как надо. Хорошо, что по тактике боя сначала стреляют по дальним рубежам. Я кричал в рацию как очумелый. Спросите – испугался ли? Отвечу – еще как, даже коленки тряслись.

Слава богу, меня услышали. Стрельба прекратилась, наступила полная тишина. В итоге мы выехали с переднего края без потерь. «Разбор полетов» был самый жесткий. Но моей вины ни в чем не было, и я продолжил командовать своим подразделением, а через 4 месяца получил роту!

Из воспоминаний офицеров ГСВГ

Служба в ГСВГ – ничего себе начало!

В моей карьере молодого начинающего службу лейтенанта, выпускника Ленинградского высшего командного общевойскового училища им. С. М. Кирова был один интересный случай. Нужно сказать, что при удачном стечении обстоятельств, а также если бы я обладал определенными чертами характера, этим случаем можно было бы воспользоваться для построения карьеры.

А дело было так.
В 1982 году после окончания выпуска я, как отличник боевой и политической подготовки, получил распределение на службу в ГСВГ. Повезло? Не знаю! Особенно если учесть, что после 5-х лет службы с высокой зарплатой, я прямиком поехал в Туркестанский военный округ, где в Ялатанском учебном центре продолжил службу уже совсем в ином качестве. Но до этого было целых 5 лет. Я был молодым перспективным офицером и в конце августа 1982 года вышел из поезда на вокзале в немецком городе Франкфурт.

Распределение я получил очень интересное – в роту охраны местного гарнизона.
Выйдя из здания вокзала я остановился с чемоданом в руке и стал озираться по сторонам. Куда ехать – не знал! Военного патруля не видел, а возвращаться к коменданту вокзала было неохота.

И тут навстречу мне идет полковник с 2 сопровождающими.
- Здравия желаю, товарищ полковник! – я вытянулся в струнку и как положено отдал воинское приветствие.
Он остановился, поздоровался и спросил, почему стою здесь.
- Докладываю, товарищ полковник, прибыл для прохождения службы в/ч пп (полевая почта) такая-то, но куда идти - не знаю.
Он немного подумал и сказал:
- видишь УАЗик стоит?
- Так точно, вижу!
- Вот иди туда и жди меня в машине, завезу тебя в часть. Мне все-равно по дороге.

Вот повезло, подумал я и быстрым шагом направился к транспорту.
Во время движения полковник воспользовался радиотелефоном и позвонил в часть, сообщил, что везет молодого офицера.
На КПП меня встречал лично начальник штаба части.

- Принимай пополнение, - сказал мой куратор. – Смотрите не обижайте его, лейтенант что надо! - Он подмигнул мне, улыбнулся и уехал.
Оказалось, что меня лично подвозил адъютант командующего, который проводил в гарнизоне инспекционную проверку.

Встретили меня по высшему классу. Расположили в гостинице в лучшем номере, ухаживали, как за драгоценностью. Пока я не взял и не проболтался, что я простой смертный, «не блатной», а полковник этот подвез меня совершенно случайно.
Как думаете, может зря правду сказал!

Из воспоминаний офицеров ГСВГ.

Как хранили ложки?

Из переписки моих однополчан 67 гвардейского мотострелкового полка. 20МСД, 1ТА, г.Гримма, ГСВГ. Годы службы 1982 – 83. Обоих знаю лично, дорожу знакомством, общаемся постоянно. Текст почти дословный:

1.Офицер: «Когда заступал дежурным по полку, утром шел в столовую и взвешивал масло, выдаваемое на роту (была даже своя гиря). Хлеборез первое время пургу гнал про количество "шайб", т.е. которые соответствовали числу живых душ, но взвешивания не выдержал, получил... (боевых товарищей обжирать!!), хныкал и плел про нач. столовой, земляков и пр.

В дальнейшем докладывал доп. "шайбы" на роту. Как-то разговор зашел про зам. по тылу (казаха - подполковника). То, вспомним, что на приеме пищи обязательно присутствовал офицер или прапорщик. Как- то привел роту, даю команду "зам. ком. взвода, ком. отделения - зайти в столовую". пауза и "справо по одному в столовую- марш".

Захожу, смотрю, а в бачках под первое супа - на дне!!! " Рота, стоиться перед столовой". Дежурному по полку - вызывай зампотыла. Вызвали. Этот казах - подполковник начал песни петь, про то что объем котлов не соответствует нужному кол-ву пищи и пр., короче дошло до командира полка. Т.к. я не один такой прыткий был...
Закончилось тем, что, кто помнит, за столовой были развернуты дополнительные кухни, в которых готовили пищу. А как ложки носили и хранили?

У меня был железный ящик с замком, дежурные по роте их передавали друг другу (кол-во ложек было вписано в книгу приема и сдачи дежурства). Так меня за этот ящик чуть не разжаловали...Э-э-х!!!»

2. Сержант: «К сожалению, не знаю Вашего имени отчества, ну не все такие были, да и за всем не уследишь. Почему я говорил, что мой любимый наряд был 2й караул - там все по честному - калаш на плечо и каждый на своем месте...

А вот столовая....Ха - ха....Сытые прикормленные места... хлеборез... картофелечистка в подвале...Все это мягко говоря была узбекская вотчина. В подвал за ночь по нескольку раз за ночь наведывались дедушки-басмачи и бойцы, поставленные на картошку, работали только на них - чистя вручную картоху.

А для всех картошку чистила машинка выводя 50% картошки в брак. А что касаемо хлебореза то стоит вспомнить приспособление, коим масло штамповалось на шайбы. В него под поршень клали резиновую прокладку и каждая шайба становилась чуть тоньше...

В итоге каждый день у хлебореза для земляков кусок масла на столе. И при всем моем уважении к Вам - за эти мои слова я полностью отвечаю. Да собственно - это и не тайна вовсе…

Уважаемый однополчанин не надо путать солдат и офицеров. Будучи солдатом-срочником я был лучшим специалистом подразделения, имею соответствующую бумагу...

И делали мы это, то есть старались быть лучшими, не для какой то высокой цели - вроде права подписать письмо очередному съезду комсомола, а где то для самоутверждения, где то из чувства собственного достоинства, где то вроде того что я не хуже других…

Став офицером, сам все переоценил - появились другие цели и ценности в виде звания, должности, всевозможных выплат и доплат. Система поощрения солдат в нашей армии всегда была на низком уровне.

А что касается подготовки, я же Вам комплимент отвалил, вы же нас прекрасно готовили, товарищи офицеры нашего полка. И Вы в том числе.

Я думаю, что соль войны в солдате, его руками все делается. Гордость любого офицера и его оценка как профессионала - в достижениях своих подчиненных. Поэтому никакого раненого самолюбия и пр. Наоборот - гордость за однополчан независимо от должности и звания...»

3.У нас было проще. Весь инвентарь был в столовой. Перед ужином смена нарядов-одной ложки не хватает-наряд не сдал и "рожай" где хочешь. Перед приёмом пищи в столовую приходили дежурные по ротам и взводам(связь, подвоз и т.д.), которые принимали столы у наряда по столовой. Одной ложки не хватает или масло или ещё чего-то, то претензии к дежурному по столовой. Вес масло могли проверить ответственный и дежурный по части-любую "колбаску" на выбор. Они же + врач или фельдшер из сан. части проверяли качество пищи. Покушали, проверили, расписались и только после этого можно кормить личный состав. Кормили нормально и пайки были согласно нормы. Если кто то не мог прийти в столовку вместе с подразделением(в нарядах или на работах), то оставался в столовой последний дневальный подразделения, чтобы пайку кто-то не слопал. Если кто-то находился в сан. части на лечении, то пайка сразу отделялась от подразделения в котором служит больной и её забирали сан. инструкторы. ВСЕ НАКОРМЛЕНЫ.

Я слышал про анекдотические истории, когда молодым давали просверленные ложки, чтобы чаще ложкой махали и успевали жрать. Я не знаю сколько отводилось времени на приём пищи-не засекал, но на практике замы старшин были старослужащими и они ориентировались по дедам. Те. как и он, поковырялись в пище и им хватит, а значит рота подъём, выходи строиться. Молодые не успевали съесть свою порцию и поэтому дожевывали на ходу и таскали в карманах хлеб. Я с детства мало ел и успевал нажраться вместе с дедами и они прикололись с меня. Нашли где-то большую алюминиевую ложку, гвоздём нарисовали на ней хрюшку как на тушенке и написали "Ищи сука мясо". Эту ложку я должен был с собой на приём пищи носить и имел право ПЕРВЫМ выбрать кусок мяса из общей тарелки и кушать БОЛЬШОЙ ЛОЖКОЙ. Я тогда не курил и вместо сигарет получал сахар. Перед чаем я всем насыпал свой сахар, сидящим за одним столом. Меня попросили брать сигаретами и отдавать им, а ложечку сахара мне отсыпали по очереди, те с кем я сигаретами поделился и молодые и старослужащие сидящие за одним столом. Это тоже был ПРИКОЛ наших дедов-ДЕД ПРИКАРМЛИВАЕТ МОЛОДОГО, а не объедает его. Ложка и сахар как бы тоже случай из разряда анекдотических, но ЧИСТАЯ ПРАВДА.

P.S. Я написал как было у нас. В батальоне по штату было около 300 срочников, но всех в наличии никогда не бывало-кто-то в отпуску, больной, в командировке, а в столовой был набор на полный личный состав и поэтому ложек и другой утвари, ВСЕГДА ХВАТАЛО. В больших подразделениях и проблем больше.