О ПОХУДЕНИИ:

Алекс Кугельманн

О гормональных сбоях, диетическом сбалансированном питании, и как оно срабатывает. Армейская история - а у меня они почти все такие...

Жил, значитца, был в нашем Карантине (это место такое, при Части, куда лысых-стриженых маменькиных сынков сгоняют, с ошарашенным выражением лица и Повесткой меж булок - дабы расперчивать их там до кондиции полного изумления) некий Пузырик. Знамо дело, за просто так такое погоняло не дадут. Совершенно невероятных объёмов чел.

Мы уже маршируем по плацу, обмундированные в шаровары широтою в Чёрное море и свитках, дважды обёрнутых вокруг атлетических торсов, а сей индивид прохлаждается на том же плацу, усваивая артикулы шагистики визуально. Нет во всей дивизии на него обмундирования и шабаш!
Старшина наш, старший прапорщик Зуйков - видом конкретнейший Карабас-Барабас, только без бороды, а голосом и нравом - Бармалей натуральный. Практически весь световой день шебуршит по каптёркам всех рот, всех батальонов в поисках подходящего Пузырику камзола и панталон, исходя свирепостью и желчью.

Как так, он нас должен круглосуточно очёсывать плёткой-семихлёсткой, изготовленной из Устава Внутренней Службы, но из-за этого Колобка вынужден отказывать себе в удовольствии. Подозреваю, что он на завтрак кушал невинно убиенных уборкой территории и надраиванием полов младенцев, запечённых вкупе с Военным Билетом и поясным ремнём, затянутым до невозможности. А тут такой деликатес и не укусишь - несъедобен в "гражданке", вообще.

Неделю, не меньше, длилась наша лафа.

Злобные сержанты? Ха-ха три раза! Агнцы кроткие в балетных пачках. Зуйков - вот где Сотрясатель Вселенной, куда там до него Железному Хромцу. Старший прапорщик и его бы построил на подоконнике, но азиатский хитрец раньше призыва в В/Ч 11674 помер в каком-то там Древнем Веке в городе Отраре, соскочив с этой прожарки...

Впрочем, армейская смекалка не подвела старого прапора - нашёл-таки выход, злодей! Сапоги кирзОвые были распущены в голенище по шву и зашиты обратно, с уже встреченными в них клиньями из халяв от других сапог. Тож самое с галифе и кителем. С поясным ремнём ещё проще - прошили дратвой. Два. Внахлёст. Нармальненько так выглядел красноармеец "швейных войск" в эдаком мундире ландскнехта - весь на строчках и вставках...

После прохождения Карантина нас раскидали по разным батальонам, ротам и о службе сего уникума не ведаю, как там чего было. Наверняка, много забавного приключилось. И настал момент триумфа - отслужил я свои два года. Дембель неизбежен, как крах капитализма. А мой так и вообще в маЮ - мне уже всё, как тому муравью...
Шустрю по Гарнизону с "бегунком" - это так Обходной Лист называется. Автографы начальников различных служб собираю, да. Периодически встречая коллег по Кукольному Театру Карабаса - тому Карантину. Как-то сдружились там и посему делимся о пережитом. На меня смотрят как на истинного Страстотерпца - волею судеб и во искупление грехов прошлых и будущих попал я, братцы, так попал - в 1 роту. Где старшиной и был этот самый Бармалеище. Знаменитый на всю нашу дивизию свирепостью своей. В процессе общения узнаю, кто куда и как оно чего.

- А Пузырика видел?

- Нет. Где бы довелось...

- Да вот же он, ты мимо курилки проходил.

- Да где?!

- ВОТ, глаза разуй!

Издевается что ли - там всего один тип сидит в выгоревшем "кузьмиче" - так тогда армейское Х/Б называлось.

Оп-па! На-армальный такой, спортивный подтянутый парнище - ёлы, Пузырик, ты ли это!

- А то кто-ж...

И обнялись, заплакав...

День танкиста или Почему я не играю в World of Tanks

Nikolai Salnikov

Давно это было. Очень давно. Я бы и не вспомнил, но, как назло, в окне уведомления Яндекса всплыло напоминание, что всенародные гуляния по поводу Дня Танкиста пройдут в этом году 13 сентября.

А я был танкистом. Служил в ГДР. И очень мне нравилось стрелять из танка на учениях. Это я вам скажу, покруче любых World of Tanks. Жми на кнопки, не жми на кнопки, пусть даже монитор у вас суперический, и графика на уровне, но это подделка.

Ни запаха пороха, ни вечной вони соляры, ни утробной сытой мощи танкового двигателя, ни скрежета траков по немецкой брусчатке, когда механик водитель разворачивает этого элегантного монстра в боксах. И когда ты совмещаешь прицел и цель, за секунду до выстрела, то понимаешь, что смертоносный снаряд сейчас вылетит из пушки и устремится в мишень, послушный лишь твоей воле. Ну и законам баллистики, конечно, куда же без них.

Из меня получился хороший танкист, и я рад, что в моей жизни был и такой опыт. Недавно однополчанин прислал фото и видео отчёт, как сейчас обстоят дела в нашей части. Печальное зрелище. Руины старинных немецких казарм, как бы ни сопротивлялись времени, но вот-вот лягут под ударами строительной техники. Через дорогу от нашей части стояла Олимпийская деревня, построенная для Берлинской олимпиады 1936 года. Той повезло больше, в 2009 году там организовали музей. Впрочем, много воды и с тех пор утекло, но хочется верить, что хотя бы там всё хорошо.

Камера моего боевого друга скользила по остовам зданий, по штабу и столовой, где всем нам довелось чистить картошку и нести наряды по кухне, по полковому «чипку», по гарнизонной гауптвахте и караульному помещению. Грусти я не испытывал, не о чем грустить, но ностальгия в душе шевельнулась, заставив припомнить случаи из далёкого прошлого, о котором думал, что всё давно позабыто.

В войсках, куда ты попадаешь после учебки, очень важно показать себя грамотным специалистом. Если ты наводчик, то стрелять должен как Бог, чтобы тебя не мордовали дедовщиной. Такие стрелки на вес золота в любой роте, так что сами понимаете, мотивация более чем сильная. Но прежде чем попасть на настоящий полигон, где стреляют штатными снарядами из настоящего танкового ствола, приходится тренироваться на учебном стрельбище. Там стреляют из пулемёта и вкладного ствола. Вкладной ствол – изобретение замечательное, его вставляют в танковый ствол, чтобы имитировать стрельбу пушечную. Так вот на учебных стрельбах у меня были весьма посредственные результаты. И это навевало совсем невесёлые мысли о предстоящих штатных стрельбах на Ютербогском полигоне, тем более, что на этих стрельбах ожидалось появление главкома ГСВГ. Очень уж наш батальон ему нравился, даже не знаю, отчего такая любовь имела место быть.

Но бойся или не бойся, а проверка боеготовности танкиста, старым дедовским способом – стрельбой и взаимодействием экипажа, пришла в свой час, и я оказался на том самом полигоне.

Главком задерживался, но командующий армией уже прибыл и успел помянуть весь словарик идиоматических выражений, наблюдая за весьма невыразительными заездами экипажей.

Тут я должен сказать, что первыми запускают опытных, чтобы пустить пыль в глаза высоким лицам и это обычная практика, но в тот день лучшие из лучших не блистали. Так бывает, редко, но бывает.

Я был в предпоследнем заезде. Нас построили, ротный в сердцах витиевато выматерился, отвернулся от нас, сделал пару шагов, но вдруг встал как вкопанный. От наблюдательной вышки в нашу сторону шёл генерал армии.

- Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! – Ротного будто подменили. Он подтянулся, щёлкнул каблуками и пошёл строевым шагом по немецкой брусчатке в сторону генерала.

- Товарищ генерал армии, экипажи к выполнению боевой задачи готовы, инструктаж провёл капитан Писаченко! – Маленький капитан смотрел на генерала и заведённой за спину рукой показывал нам кулак, предостерегая от неведомо чего. Но мы вняли этой угрозе и приобрели вид молодцевато-придурковатый, таким этот вид показался мне самому.

- Парни, никто сегодня даже на четвёрку не настрелял, - спокойно начал генерал, совсем не обратив внимания на капитана, - Так что вот какое моё слово будет. Тот, кто отстреляется на отлично, получит отпуск на Родину. Надеюсь, это достаточно хороший приз?

Он подумал немного, потом усмехнулся своим мыслям, и разразился таким отборным матом, что даже используй я звёздочки, всё одно, цензура бы не пропустила подобное в сеть. Этажи возводились на этажи, обороты оборачивались такой филигранной замысловатостью, что у воздуха появилась плотность, казалось, маг произносит свои заклинания, но если у магов такие слова в обиходе, то понятно, отчего маги исчезли с лица земли. Только однажды, после этого замечательного пассажа мне посчастливилось увидеть человека, владеющего этим языком, столь же умело. Но это совсем другая история.

Я слушал ругательства генерала как музыку, как мантру, как заклинание, и улыбался. Когда генерал закончил, он рассмеялся в полный голос, такой вид у нас был. Молодые парни в жизни ничего подобного не слышали, хотя и бравировали словечками острыми перед сверстниками. Но тут, но тут нам было явлено высочайшее владение словом.

По команде капитана Писаченко мы побежали к машинам, построились позади них и стали ждать сигнала к началу заезда.

За мгновение до сигнала я успел подумать, что просто обязан показать достойный результат, что нельзя подвести экипаж, что генерал не зря применил такой воспитательный приём, что выстрел следует производить на выдохе, что дома удивятся, если я приеду в отпуск, что…

«По машинам!» - раздалась команда, и за четыре секунды я оказался на своём месте, мотор взревел, машина качнулась и начала набирать ход, я прильнул к окуляру прицела, «война» началась.

Первыми встали РПГ, и двумя пулями я положил свою цель, повернулся к командиру и показал ему, что нам достался вариант номер 2 и, следовательно, сейчас появятся танковые мишени. Мишени встали и в хорошем ритме я отправил в свою три снаряда подряд. Я даже не видел, попал я или нет, но командир по внутренней связи сказал, что два снаряда точно легли в цель. Следом за танками поднялись БОНА (Безоткатные Орудия На Автомобиле). Эти двигались в отличие от танков не на нас, а вбок, поэтому я сделал упреждение перед первой и прошил их все, так как у меня оставалось много патронов в пулемётной ленте.

Словно в полусне, где ты наблюдаешь за собой со стороны, я видел всё, что происходило в танке. Командир тряхнул головой, показал мне большой палец и дал команду механику мчать к финишу.

Когда мы возвращались на огневой рубеж, то к нам уже мчался капитан. Он смешно бежал, размахивая руками и то и дело придерживая свою пилотку. А у меня было ощущение какой-то странной лёгкости, подпрыгни и полетишь.

- Кто стрелял? – Капитан задыхался от бега, но грозные нотки в голосе не обещали ничего хорошего.

- Рядовой Сальников! – Не успел я сам и рта открыть, как за меня ответил командир танка - старослужащий сержант. К сожалению, я не помню ни имени его, ни фамилии, время стёрло их из моей памяти.

- Не врёшь? – Простодушно спросил капитан. Он не мог поверить, что я отстрелялся на отлично, да что там он, я тоже в это не мог поверить. Тем более, что как уже говорил выше, успехов до этого дня я не снискал.

- Никак нет, товарищ капитан! Точно, он сам! – ответил сержант.

На построении после стрельб генерал армии сдержал слово. Меня вызвали из строя, я встал перед батальоном и грозный командарм объявил мне Отпуск на Родину.

- Служу Советскому Союзу! – Ответил я.

Главнокомандующего ГСВГ мы так и не дождались, но я совсем не огорчился этим фактом.

Мне очень нравилось служить в танковых войсках. Как отличник боевой подготовки я постоянно ездил на учения, защищая честь родного батальона. К слову сказать, в отпуск я поехал за пару месяцев до приказа о демобилизации, и помог мне в этом тот самый генерал армии, но расскажу я вам об этом в другой раз.

Армейские байки

Весь полк в полном составе прибыл на один из самых больших в ГДР Магдебургский полигон.
Отработали маневры. Полк в наступлении, полк в обороне, стрельбы. Неделю повоевали и засобирались домой. Построились в походную колонну и гоним к ж.д платформе, домой грузиться. Наша рота замыкающая. Едем себе, никого не трогаем. Вдруг нас “уазик” обгоняет, а за ним “урал” на полных парах. Колонна стоп. Стоим, ждем.
Оказалось, что наш полк должен был отстреляться ПТУРСами, но про это никто не знал, кроме того генерала в “уазике”. Для справки, один ПТУРС стоил, тогда как жигули. А тут целый Урал с ПТУРСами. Генерал принимает решение полк не разворачивать. Оставить несколько машин. Они и будут расстреливать весь боекомплект. Командир полка приказывает оставить по одному танку с батальона и нашу БРМ.
Развернулись. Приехали обратно на директрису. Встали в боевой порядок. Куда стрелять, товарищ генерал? Мишеней нет. Оцепление уже сняли. Ниипет. Стреляйте туда, и машет рукой в сторону леса. Видите, говорит, сосну на краю леса? В нее и стреляйте. Надо сказать, мы настоящими ПТУРСами никогда не стреляли. Только на тренажерах. Ладно, попробуем.
Ставим снаряд на салазки. Готовы. Команда огонь.
Три танка и наша БРМ, стреляют одновременно. Снаряды летят, куда им захочется, только не в эту гребаную сосну. Стреляем второй раз и начинаем класть снаряды ближе к цели. Третий выстрел. Танкист кладет снаряд далеко- далеко за сосну. Заряжаем еще, и вдруг из леса, оттуда, куда улетел ПТУРС, на всех парах несется Урал, забитый до отказа солдатами. Картина маслом.
Урал подлетает к нам. С борта спрыгивает матерящийся прапорщик, кто тут ... старший, какого вы тут....., да я вас ...., ......,......, и т.д.
Мы в шоке.
И тут прапор видит генерала. Резко сменив тон, вежливо спрашивает, а зачем товарищ генерал, вы по нам стреляли? Бледный как бумага генерал минуту молчит. Придя в себя, тихо спросил, все живы? Немного осмелевший прапорщик говорит, слава богу, все живы. Генерал выдыхает.
Как оказалось, это было оцепление. Мы-то отстрелялись, а в расписании больше стрельб не было, вот они и решили позагорать.
Повезло пацанам.
Генерал волевым решением и уже командным басом отменил дальнейшие стрельбы и укатил отчитываться за неотстреленые ПТУРСы. А мы погнали догонять своих. Нам еще грузиться.
Как потом выяснилось, этот генерал большой шишкой был. Заместитель командира дивизии по огневой подготовке. О как!

Автомобиль и диван впридачу. Менталитет немецкого директора

Андрей Немоляев

Году в 1993-м, проходя службу в западной группе войск, довелось мне случайно оказаться в одной небольшой немецкой деревеньке. Так случилось, что я заснул в поезде и проехал свою остановку. Вернуться можно было только часа через два. Я купил билет и пошёл гулять вокруг вокзала.
Место было абсолютно не примечательным. Одни дома и заборы. В надежде найти какой-нибудь магазинчик я прошёл вглубь посёлка. Проходя мимо одного из заборов, я увидел её. Это была вишнёвая семерка, ВАЗ-2107.
Стояла на участке, поросшем травой. Было заметно, что машину давно не используют, так как вокруг была трава по пояс.
В это время, найти хорошую советскую машину в Германии, было уже трудно. Оставался либо хлам, либо новые модели, не по карману младшему офицерскому составу. Боязнь покупки старой иномарки присутствовала у многих, так как не понятно было, как их ремонтировать. В те времена, если помните не было интернета и продажи запчастей на иномарки в Союзе.

Я набрался наглости и нажал на звонок. Из дома вышла женщина и по-немецки что-то спросила меня. Я ей, как мог, объяснил, что интересуюсь машиной. Она разрешила мне её осмотреть.
Семёрка прочно вросла в газон в прямом смысле слова. Оба задних окна были на пару сантиметров приоткрыты. Результатом стало проникновение травы во внутрь. Газон расположился на заднем сидении.
Хозяйка сказала, что машина очень давно не ездит, стоит без дела. Скорее всего, хозяин машины, её муж, легко расстанется с ней, но его дома нет, будет вечером.

Машина мне понравилась. Во-первых, кузов был практически идеален. Во-вторых, хорошая ещё резина. Правда, требовалась основательная чистка. Подкапотное пространство всё поросло травой.
Я сообщил хозяйке, что приеду в выходные и мы распрощались.

В ближайшую субботу, мне удалось вырваться со службы, причём выпросив служебный УАЗ. В десять утра, я стоял у ворот хозяина машины. Он оказался очень благодушно настроенным к нам, хорошо говорил по-русски, так как учился когда-то в Москве. За машину хотел тысячу марок.
ВАЗ оказался восемьдесят шестого года. По нашим меркам, почти новый. На одометре тридцать шесть тысяч километров. Не эксплуатировался полтора года.

Очищая семёрку от травы, мне с водителем Уаза удалось сбить цену до шестисот марок. Поставив свой аккумулятор, завели машину с первого поворота ключа. Я расплатился, и мы выехали за забор.
-А вам Ауди не надо?- бросил напоследок немец.
-Какой Ауди?- заинтересовался я.

Дело в том, что мой замполит купил АУДИ-80, называемую в народе «бочкой». Машина была 1984 года, в среднем состоянии и он активно искал такую же, на запчасти.
Мы прошли в гараж к хозяину дома, где я увидел три машины. Спортивную Хонду, машину его сына, представительский Мерседес и АУДИ-80 как две капли воды, замполитовская машина. Только эта машина была 1988 года и в идеальном состоянии.

Знамя части

Под конец осени в Саксонии резко похолодало. Над войсковым стрельбищем Помсен нависли тяжелые свинцовые тучи, готовые каждую секунду разразиться дождём. По утрам плыл густой туман и местами иней уже начал сковывать пожухлую траву. Высокая влажность разъедала контакты электрооборудования мишенных установок и добавляла работу солдатам полигона. Прапорщик Кантемиров хорошо помнил акклиматизацию своего организма в первый месяц службы в Германии и требовал со своих подчинённых на каждом участке направления стрельб постоянно держать йод и зелёнку. У солдат, прибывших из Союза, любая небольшая царапина долго не заживала и постоянно гноила. Операторы полигонной команды целыми днями работали в поле, сапоги и портянки в мокрой траве промокали быстро, и сушилка на стрельбище работала в полную мощь. Начальнику стрельбища приходилось постоянно контролировать наличие подменных сапог и портянок в каптёрке казармы стрельбища. Ноги пехоте нужно беречь, а на полигоне тем более. Стёртые в кровь сбившимися портянками ступни нерадивых пользователей сапог также долго не заживали, и картина солдата с перебинтованной ногой в тапке была постоянной. Портянки бойцам выдавались двух видов: летние и зимние, последние были немного теплей. Вообще, портянки универсальная и нужная вещь на полигоне. Отсырели, быстро перемотал с другого конца и вперёд в поле. А научиться мотать портянки можно за пару дней, а при "усиленном" инструктаже старослужащих и за пару часов. В ГСВГ солдат обеспечивали юфтевыми сапогами, всё же мягче были чем кирзовые, хотя и тяжелее. Кирзачи - грубые на ощупь, как солдатский юмор; а юфтевые - гладкие и мягкие, как машинистка штаба. Прапорщик Кантемиров на дневных и ночных стрельбах вышагивал по своему полигону в солдатских сапогах и портянках не менее трёх километров за сутки. Существовал ещё один вид солдатских сапог - это Дембельские Сапоги. Именно так, с большой буквы. Ибо, это была индивидуально оформленная, неповторимая обувь, выполненная по всем неписанным канонам армейских кутюрье. Для этой неописуемой по своей красоте обуви в каждой воинской части развивалась настоящая дембель-сапожная индустрия. И каждый солдат-сапожник умеющий производить Дембельские Сапоги был на особом привилегированном счету у всех дембелей воинского подразделения. Жизнь и служба переменчивы словно капризная мода, которая также не обходила стороной этот особый вид воинского искусства. И в каждой части и в различные периоды службы был определённый стиль на эту армейскую обувь. Тренды сапожной моды периодически менялись и эти высокохудожественные произведения солдатской обуви были разными: «гармошкой», просто наглаженные или наглаженные «стрелкой», со шнурками и без, с укороченным голенищем с высокими каблуками или наоборот, с носками формы «лодочки» или широким носком с обточенной подошвой. Дембельские Сапоги также ушивались, причем до такой степени, что натягивать их можно было как чулки, а походка у дембеля становилась как у балерины с переломанными в детстве ногами. Что только не вытерпишь ради каприза дембельской моды! Каблуки подбивали титановыми подковами, а в одной строительной части умудрились подбить вставками из победита - сверла по бетону. И когда владелец таких сапог шёл по немецкой брусчатке на территории части и слегка шаркал ножкой, из-под его ног вылетал ослепительный сноп искр. И это было по - своему прекрасно! В общем, Дембельские Сапоги просто требовали к себе серьёзного подхода по всей строгости армейской моды и были святым делом каждого отдельно взятого и уважающего себя дембеля. Данная солдатская обувь является величайшим шедевром мирового значения, сочетающим в себе основы искусства и традиций армейского обувного художественно-прикладного творчества Советского Солдата. И как говорила одна воинская мудрость: «Лучше два года в сапогах, чем три в ботинках».
Гвардейский Шестьдесят Седьмой Мотострелковый полк этой ночью в полном составе вернулся на зимние квартиры с дивизионных учений. Начальник войскового стрельбища Помсен тоже решил с утра съездить со своими бойцами в полк, получить продукты и поменять бельё. А заодно пообщаться с друзьями и послушать свежие впечатления от очередных масштабных армейских игр на Магдебургском полигоне. После трёх лет сверхсрочной службы Тимур уже не мечтал о стрельбах и ночных атаках на условного противника, но обсудить армейские новости был всегда готов. Прапорщику Кантемирову хватало по службе и своего стрельбища, где дальность стрельбы позволяла провести только ротные ученья. Утром мотострелковый полк напоминал встревоженный улей. И среди этого хаотичного движение солдат и офицеров не было привычного ритма жизни родной войсковой части. Прямо около штаба командир полка что-то орал своему заместителю по технической части. Прапорщик приказал водителю не останавливаться и подъехать прямо к продовольственному складу. Подальше от начальства и поближе к кухне! Кантемиров заметил пробегающего по плацу в направлении штаба командира разведроты, капитана Тимербулатова. Тимур знал, что Валера получил капитана прямо перед ученьями и даже толком не успел обмыть новые звёздочки на погонах. Поэтому, прекрасно понимая, как ласкает слух офицера очередное звание, прокричал:
- Товарищ капитан! Что случилось? На нас напало НАТО?
- Хуже! - новоиспечённый капитан махнул рукой, подзывая прапорщика.
Начальник стрельбища, чуя недоброе, подбежал к ротному. Поздоровались, и офицер на ходу объяснил этот вселенский кипишь в полку:
- Представляешь, ночью вернулись с учений и только утром заметили, что нет штабного БРДМа со знаменем части.
- Ни хрена себе! Как такое могло быть?
- Да хрен его знает! Там Витя Долгов за старшего в этом БРДМе оставался. Сломался где-нибудь и встал. По рации не отвечает. Ладно, Тимур, давай! Григорьев всех комбатов и ротных к себе вызвал.
Да уж! Полк вернулся, а боевого Красного Знамени с орденом Богдана Хмельницкого на нём - НЕТ! Знамя полка это вам не фунт изюму, не дай Бог что случится, о последствиях лучше не думать. Вероятному противнику не пожелаешь. За утрату знамени полка даже в мирное время один итог: расформирование части, командира полка, начальника штаба и виновных - под трибунал. И такой подарок подполковнику Григорьеву прямо перед заменой в Союз был на хрен не нужен. Знаменосца полка, старшего лейтенанта Долгова прапорщик Кантемиров знал хорошо. Виктор Долгов служил взводным в Первой МСР, был родом с Пермского края и имел первый разряд по биатлону. Прапорщик и офицер были земляками. Пока бойцы получали продукты и меняли бельё Тимур решил не отходить от машины и лишний раз не светится перед командованием. На всякий случай. В такой нездоровой ситуёвине всегда легко нарваться на лишний пистон. За просто так, без всяких прелюдий со стороны отцов - командиров. По плацу в обратном направлении вновь появился командир разведроты. Прапорщик сам подбежал к нему:
- Ну что, капитан, есть вести с передовой?
- Нашли! - выдохнул ротный, - С Брандиса вертолёт вызвали и сверху обнаружили. Прямо в лесу на выезде с полигона стоит. Вроде все целы.
Начальник стрельбища знал, что Первая рота стреляет по графику через день и что взводный Долгов по устоявшейся между ними традиции обязательно зайдёт к нему в перерывах между стрельбой. Офицер с пакетом в руке вошёл во двор расположения стрельбища прямо с утра. Тимур быстро приготовил будерброды, друзья открыли по бутылке пива и Виктор начал рассказывать о своих незабываемых впечатлениях последних дней:
- Вот все говорят: «Знамённая группа, знамённая группа».
Офицер хлебнул из бутылки и посмотрел на прапорщика:
- А Вы думаете, нам знаменосцам легко?
Кантемиров, весь в предвкушении дальнейших событий, улыбнулся и отрицательно покачал головой. Не думаем, мол, ничего плохого о знаменосцах. Долгов, оценив на свет остаток пива в бутылке, продолжил:
- Мы с Магдебургского полигона на трассу еще не вышли и двигались по пересеченной местности изрытой гусеницами танков в этом сизом мареве выхлопов соляры и пыли. Я на штабном БРДМе со знаменем части, полковая реликвия по-походному в тубусе, рядом бойцы охранения. Стемнело, мерное покачивание, усталость и рокот мотора сделали своё дело - сморило на хрен. Проснулся от непривычной тишины. И что за нах такой? Стоим на обочине, солдаты в обнимку с оружием мирно дремлют, а водитель чертыхается, ковыряясь в моторном отсеке. Техника, ети её за ногу, имеет свойство ломаться. Увы! Чумазый как черт механик пытается починить неисправность, аккумулятор плавно и неуклонно разряжается, в моторном отсеке темнеет. И всё! Остаётся только куковать в неизвестности. Колонна в потёмках ушла вперёд. Зампотех в замыкающей машине благополучно проспал отставший БРДМ и не заметил потери боевой единицы. Акум сдох и рация не фурычит. По обочинам сплошной стеною лес стоит. Филин в соснах ухает. Тоска...
Офицер допил пиво и вопросительно посмотрел на прапорщика. Тимур мотнул головой. Хватит, мол, впереди стрельба. Виктор кивком согласился, вытянул ноги и продолжил свою быль:
- И в такой ситуации, товарищ прапорщик, возникают извечные вопросы: «Кто виноват, и чего делать то?». Ну, виноват, положим, я сам, уснул как самый распоследний распиздяй и прозевал момент остановки. И вот на "что делать?" ответ очевиден - занимать круговую оборону. Вокруг же шпиёны вражеские толпами бродят и сучьями трещат в этом чёртовом саксонском лесу. ФРГ рядом, вёрст пятьдесят, практически за углом. Принял волевое решение: проверил боеприпасы, по периметру выставил караул, накормил солдат сухпайком, распределил порядок несения караула и время отдыха. А дальше, призадумался... Вспомнился какой-то старый фильм про войну, где выходящие из окружения бойцы прятали знамя под одеждой. Ну, а что? Вполне удобно, знамя на теле, не мешает отбиваться, руки то свободны. И если уж придётся тикать, то ноги в руки и ходу «дранг нах остен» (нем. Drang nach Osten - натиск на восток). Сейчас конечно не война, но враг не дремлет, войска НАТО в каких-то полсотни километров. Решено! Вытащил из тубуса знамя и обмотал его вокруг себя под плащ-палаткой. Оглядел, ощупал результат и пригорюнился.
Витя Долгов от волнения пережитых армейских моментов своей жизни встал и начал ходить по комнате:
- Прапорщик, по поводу - "тикать", это я погорячился. Тут уж бегать не придётся, знамя оказалось таким огромным, что я стал похож на Винни Пуха в норе у Кролика. Но, нет худа без добра! Зато в люк бронемашины теперь меня враги ни за что не вытащат - не пролезу. Оставалось только надеяться, что не бросят нас в беде боевые друзья-товарищи, вернутся и отыщут нас в этих таёжных лесах Саксонии.
Взводный снова присел, с тоской взглянул на опустевшие бутылки и закончил свои воспоминания:
- Это мне уже потом в части рассказали, что зампотеху полка, как арьергарду в колоне, досталось больше всех. Майор Артемьев за эту ночь постарел и поседел. Но, всё хорошо - что хорошо заканчивается. История эта закончилась хеппи-эндем: утром нас обнаружили с вертушки, прислали в помощь «коробочку» и, зацепив тросом, притащили на базу. Всё нормально, никто в плен к супостатам не сдался и к сытым буржуинам не сбежал. Личный состав жив-здоров и даже местами румян. Но, самое главное - знамя полка уцелело! А я то было переживал, думал КП меня растерзает как тузик грелку прямо на плацу. Но, представляешь Тимур, от восторга что всё обошлось, Григорьев объявил мне благодарность. Радость командира была беспредельна, он сиял как медный пятак, и едва не отплясывал гопак перед строем. Выходит, спас я репутацию подполковника и свою пятую точку от неприятностей всеармейского масштаба.
Виктор вздохнул и сделал неожиданное предложение, от которого было сложно отказаться:
- Тимур, сегодня на ночной ещё разведрота будет с нами стрелять. Давай стол организуем, заодно свежий капитан проставится и свои звёздочки обмоет с нами.
- Не вопрос, товарищ старший лейтенант! Стесняюсь спросить, а когда мы ваши капитанские звёздочки обмывать будем?
- Примерно через месяц ждём(с), - улыбнулся старший лейтенант.
Не дождался командир взвода Первой Мотострелковой Роты, старший лейтенант Долгов своих очередных звёздочек. Как и не дождался своего очередного назначения на должность командира роты. Через неделю ударили саксонские морозы. Примерно под минус десять. На войсковом стрельбище Помсен было холодно и ветрено. Первая МСР проводила итоговые стрельбы из гранатомёта АГС-17 «Пламя». Обязанности командира роты временно исполнял старший лейтенант Долгов. Во время обучения солдаты стреляли дымовыми гранатами по квадрату в направлении старого немецкого ДОТа. Итоговую стрельбу боевыми осколочными гранатами ВОГ-17 принимал комбат. Было холодно, солдаты и сержанты решили согреться и в тылу за пунктом выдачи боеприпасов развели костёр, который не было видно со стороны Центральной вышки. Для растопки использовали пустые ящики из под гранат. Как в одном из ящиков осталась одна граната ВОГ-17, не понял даже старшина роты, который отвечал за выдачу боеприпасов. Бойцы обступили костёр довольно плотно. Многих спасло то, что один из сержантов после очередной порции пустых ящиков попрыгал на них в костре, утрамбовывая пламя. Взрыв! Радиус сплошного поражения у ВОГ-17 до семи метров. Осколки в основном пошли низом. Ранения получили шесть бойцов, самыми тяжёлыми были: осколочный в живот, солдату ампутировали около семидесяти сантиметров кишечника; и осколочное ранение в глазную раковину с потерей глаза у другого солдата. Оба бойца оказались родом с Узбекистана. У остальных, в том числе у сержанта, осколочные ранения ног. Все остались живы. Для эвакуации раненых в госпиталь были задействованы все транспортные средства, так как в одну санитарную «Таблетку» все не поместились.
Разбор полётов был на весь гарнизон. После работы комиссии командира Первого МСБ понизили в должности, исполняющего обязанности командира роты так и оставили командиром взвода. По поводу очередного звания старшему лейтенанту приказали ждать. Старшину роты с выговором отправили служить в Советский Союз. Начальник войскового стрельбища тоже получил строгий выговор с занесением в личное дело, но был оставлен дослуживать на своём полигоне.

Ну да, кто же еще...

Так точно...

Майские праздники...

1. Виктор Ермилов рассказал: "Зима 74-75 гв Германии была бесснежная. И вот под майские праздники стали наводить порядок - впереди 30летие Победы. Посылают пять человек с молодым сержантом в караул, на периметре убирать старую, прошлогоднюю траву.

Периметр большой, рубили траву лопатами, замудохались. Один из солдат и предложил ее зажечь - типа все под нашим контролем. Зажгли - трава горела хорошо, ребята обрадовались -скоро и на обед.

Но тут, как на грех, налетел ветер, раздул этот огонь до угрожающих масштабов - трава заполыхала стеной. И самое страшное, ветер нес огонь в сторону ракетной заправки, что была за забором караула.

Часовой на ближайшем посту с вышки позвонил в караулку, а начкар уже вызвал пожарку. У нас была своя при ОРМ. Подоспели ребята вовремя, уже начал тлеть деревянный забор. За пожар вставили по полной программе, начиная от ротного и кончая "поджигателями".

Ротный пошел пом.дежурного по части 1 мая и 9 мая, солдаты -наряды вне очереди, а сержант, как и ротный, все праздники провел в нарядах - по роте, на кухне.

На построении ком.части строго предупредил, чтобы подобное не повторилось, ибо последствия могли быть печальными - на соседнем посту под охраной был склад боеголовок, если бы пожар добрался до него, то некоторой части Германии могло и не быть…»

2. Ренат Сафаров поделился: "За залет был наказан: на Новый Год затупил посыльным по штабу. Такой халявы у меня ещё не было... Сутки спал на шинели возле библиотеки (там же, в штабе на первом этаже) на списанных книгах.

Один раз сходил в город, в магазин дежурный отправил, по пути встретил бухих местных - налили по-тихому шампанского, поговорили за жизнь, дали две пачки сигарет. Ходил самостоятельно в столовую, и спал.

В роте в это время проходил мощный ПХД и какие то дебильные конкурсы, успешно этого избежал. Не жалею абсолютно. 99-01 весна…»
3. Олег Дворников: Про 9 мая 97 года написал в комментариях про пожар в части. Следующее 9 мая 98 года выдалось более бурным. Я считал себя уже опытным военным и заблаговременно записался в наряд на 7 мая. Как положено заступил помощником дежурного в 18-00 и на следующие сутки планировал смениться, проверил кто меня меняет, убедился что человек ответственный и не подведёт. Бывало такое что сменщик не приезжал и тогда приходилось без смены дежурить 2 сутки.

8 мая проставлялся за дембель начальник столовой на полигоне - старший прапорщик. Началось накрытие поляны, шашлык-машлык, водка-пиво и т.д. Примерно к 16-00 началась стрельба из охотничьего ружья по пустым бутылкам, стоящим и летящих под тем же углом как утка из камыша взлетает. Я хожу сухой и потираю руки в предвкушении что через пару часов буду всех догонять. Но в этот момент меня вызывает командир дивизиона и объявляет мне, что снимает меня с наряда. Я в недоумении - ни каких косяков ни у меня ни у личного состава за сутки не было. Комдив поясняет, что в очередной раз зелёный змий победил капитана, командира соседней батареи (не здесь на полигоне, а в городе) и мне следует убыть в парк 34 мсд (32 военный городок) старшим машины, САУ 2С3 на показ военной техники на всё 9 мая на площади 1905 года города Екатеринбурга. На вечер 8 мая я оказался единственный живой и трезвый и на службе из всего состава офицеров и прапорщиков дивизиона. А у меня уже был план расписан на 9 мая: и свидание с зазнобой (в будущем женой), и встреча с друзьями, контрацептивы и спиртное на все мероприятия закуплены, в общем к празднику готов. Пришлось срочно обзванивать всех и отменять мероприятия. Тогда техника шла вслед за парадными коробками только в юбилейные года, а между юбилеями каждое 9 мая просто стояла на центральной площади города. Я уточнил кто является механиком-водителем самоходки (оказалось что это боец, один из братьев-близнецов, которых я прошлым летом привёз из Елани), кто ещё из дивизиона присутствует на показе (от нас там ещё были 9К57 - РСЗО Ураган и Урал с 2А65 - гаубицей Мста-Б). Прибываю в парк дивизии, встречаю там старшего от нашей в/ч - начальника бронетанковой службы, получаю от него комплект "парадного" обмундирования: камуфлированную футболку (в войсках они появились позже) и камуфлированные штаны с курткой не виданного образца (похож на лётный комплект, с карманами на животе, но с погонами как на обычной полевой форме).

Всем, кто служил, посвящается.

15 Ноябрь 1987 года.

Поздним вечером, по дороге от станции Чебаркуль двигалась не стройная колонна, можно сказать, мальчишек в сопровождении майора и трех сержантов. Шли молча и только скрип снега под ногами слышался в тишине морозной ночи, бравада двух предыдущих дней слетела, как только выгрузились из электрички на станции. Каждый думал о своем, но объединяло всех одно - неясность дальнейшей судьбы.

Впереди показался свет прожекторов, с каждым шагом он становился все ярче, идущие в хвосте колонны видели только контуры впереди идущих, все невольно опускали головы, чтобы свет не слепил.

Ворота воинской части открылись совершенно бесшумно, дежурный по КПП отдал воинское приветствие майору и с интересом смотрел на вновь прибывших. Колонна не вольно замедлила шаг, как бы желая отсрочить неизбежное.

- Шире шаг! - зычно крикнул кто-то из сержантов, команда утонула в морозном воздухе.

Как затравленные зверьки пацаны озирались по сторонам, вглядываясь в строения, которые на ближайшие пол года заменят им дом. Обернувшись на закрывающиеся ворота понимаешь, что жизнь разделилась на до и после и вот это после таит в себе ту неизвестность о которой отслужившие рассказывали сидя за стаканом водки.

Навстречу изредка попадались военные, равнодушно смотревшие на эту массу салаг. И тут в тишине, откуда-то с верхних этажей здания, мимо которого шла колонна, раздался крик:

- Духи, вешайтесь!

Колонна вздрогнула, кто-то сильнее втянул голову в плечи, как бы желая спрятаться от всего этого. Казалось закрой глаза, а когда откроешь всего этого не будет, ты снова окажешься дома в привычной и знакомой обстановке. Но сколько не закрывай глаза, реальность не менялась.

Пройдя через дивизионный плац, колонна втянулась на обособленную территорию огороженную бетонным забором и пройдя мимо одноэтажных зданий вошла в клуб.

- Отдыхайте, курить можно в тамбуре, здание покидать запрещено - крикнул майор и куда-то ушел.

Столпившись у входа, вновь прибывшие, осматривали зал. Тут уже находилось человек двести, таких же пацанов одетых в основном в телогрейки. Особо не разбредаясь расселись по креслам клуба, тишину нарушал только фоновый звук тихо разговаривающих. В дальнем правом углу виднелись двойные двери у которых стояли два солдата, за этими дверям решалась судьба каждого вновь прибывшего.

Минут через сорок в зале начали появляться сержанты, которые бродили по залу и подходили к заинтересовавшим их пацанам.

- Пошли покурим, что ли? – предложил кто-то из ребят. Изменить мы все одно уже ничего не можем…

Вышли в тамбур, закурили, но напряжение не отпускало, зашел какой-то сержант чернопогонник, стрельнул сигарету.

- Пацаны вы откуда?

- Мы с Воркуты!

- Ваши тут встречаются, у нас в связи вас не любят…, борзые больно.

Человек пять развернулись в его сторону, сержант быстро отщвырнул сигарету и рванул из тамбура. Опять повисла тишина.

Молча докурили. Итут кто-то крепко обхватил сзади прижав руки, вижу только рукава шинели. Инстинктивно бью головой назад, но препятствия затылок не находит, одновременно чуть приседаю и левая нога уходит на пол ступни вперед, левая рука прихватывает кисть, а правая захватывает погон, легкий доворот бедер и обладатель шинели, с красивой амплитудой летит через спину. Брякнушись со всего размаха вояка успевает крикнуть:

- Макс, сука, ты все такой же дебил, сначала бьешь, а потом спрашиваешь - ты кто?

Гляжу на лежащего - сержант, сапер - твою мать - Андрюха.

Быстро помогаю встать, пацаны ржут, все на нервяке, а тут такая разрядка. Андрей быстро со всеми здоровается, в одном технаре учились, только он окончил на год раньше, знатный ГЕМовец (отделение горной электромеханики) был, да и тренировались вместе.

- Пацаны, а давайте к нам, в саперы! Рай конечно не обещаю, но полгода спокойной жизни обеспечу, а там вы уже и молодые, до черпаков чуток останется, переживете. Вам же терять все одно нечего, многие в полки попадут, а там рая точно не будет, там землячества, а это пострашнее дедовщины.

Все стоят молча, смотрят на Андрюху, может действительно вот он ангел спаситель.

- Макс, ты как?

- Спасибо, конечно, но я пока попробую пристроиться в другое место, в поезде майор говорил, что тут разведка есть.

- Оно тебе надо? Впахивать как проклятый будешь!

- Надо, Андрюха, надо!

- Ну тогда иди в зал, там уже разведка лазит, отбирает себя бойцов, но у тебя шансов практически нет.

В зале прибавилось народа и сержантов, последние перемещаются и постоянно с кем-то разговаривают. И тут взгляд зацепился за двоих сержантов краснопогонников с пехотными петлицами - один маленький коренастый, видимо борец, второй выше на голову, плотный но вроде и не спортсмен вовсе. Форма отглажена, что об стрелки обрезаться можно, шапки зашиты и отутюжены, сапоги блестят, как у кота яйца, ремни начищены.

Пробираюсь через зал

- ребят, а Вы из разведки?

На меня посмотрели, как на неодушевленный предмет, толи им «ребят» не понравилось, то ли так принято.

Взгляд того, что повыше скользнул и ушел дальше в зал, а маленький посмотрел заинтересованно, но как-то уж хитро улыбаясь.

- А что в разведку хочешь?

- Хочу!

- У тебя рост и вес какой?

Призывался я «богатырем» - рост 162, вес 48.

- А это так важно?

- Да, собственно нет, но что ты можешь?

- А что надо?

- Надо многое - бегать, подтягиваться, подъем переворотом делать, отжиматься. И все это не поразу делать, а хотя бы по десятку.

Фыркнув, как кот на сметану, я заулыбался: - И всего-то?

Сержант посерьезнел: - Конкретизируй.

- Ну турник, ваще не проблема, бег тем более, отжимания, даже говорить не хочется.

- Быченя, сходи с парнем в спортзал.

Спортзал был классическим, как в любой среднестатистической советской школе, баскетбольно-волейбольная площадка, на стенах шведские лесницы, кое-где лежали маты и в дальнем углу стоял турник.

- Ну показывай.

Подошел к турнику, скинул телогрейку и шапку, подпрыгнул и понеслась… Пара подъем-переворотов, склепка, силовой на две руки, спрыгнул.

- Не плохо, а что еще можешь?

На гражданке, в перерыве на дискотеке, мы любили покрутиться на турнике и одним из сложных упражнений был «галстук», объяснить сложно, как оно выполняется, но со стороны кажется, что человек своим телом обвязывает турник, это серия силовых выходов в сочетании с гибкостью и ловкостью.

- Галстук вязать могу…

Брови сержанта приподнялись и тут же нахмурились.

- Шутки шутим?

Когда я спрыгнул с турника в глазах сержанта горел не поддельный интерес, стало понятно, что такого он никогда не видел.

- Что с бегом?

- Кандидат…

- Про оджимания не спрашиваю и так все ясно, идем к Гресу.

Вернулись в клуб, Быченя подошел к Гресу (второй сержант оказался «старым») и что-то сказал.

- Держи.

Мне в ладонь сунули клочок от тетрадного листа на котором было написано 54058.

- Когда туда вызовут, и сержант показал на двойные двери, покажешь листок и все.

Сержанты крутанулись на каблуках и пошли дальше по залу. Стою как дебил с обрывком из тетрадки и улыбаюсь.

Прошло часа два после разговора с сержантами и вот начали вызывать ребят из нашей команды. Большую часть забрал к себе Андрюха, кто-то попал в полки, кто-то к танкистам, дошла очередь и до меня.

- В 30-й полк, взглянув на меня выдал подполковник.

- Извините, у меня тут вот…

Подаю обрывок тетрадного листа с заветными цифрами.

- Опять разведка подсуетилась…

- И на кой хрен вам нужен этот задохлик, он же как воробей подстреленный…

- Товарищ подполковник, у нас право «первой ночи», подал голос сержант, вроде это был Грес.

- Знаю, я ваше право, но все одно какая-то воробьиная разведка…, что ему у вас делать, как он часового-то снимет.

Повисла тишина, которую оборвал голос одного из наших пацанов - Умело…, покажи…

Стою смотрю на этого подпола и понимаю, мечту рубят на корню, либо я извернусь и что-то изображу, либо 30-й полк.

- Кто часовой?

- Да вот стоит сзади.

Поворачиваюсь, твою мать, стоит крепкий парень под два метра, его уже в третью развед-десантную определили, и я ему до плеча еле дотягиваю, но вариантов нет.

- Ну изобрази часового, бить не буду.

Помещение взорвалось от хохота, все находившиеся только что за животики не держались, а это человек пятьдесят. Ловлю на себе взгляд Греса, а в нем читается - Ну что попал?

А я действительно попал, как этого детину валить, классика с захватом за лодыжки не прокатит, просто силы не хватит, в парне килограмм 80-90, остальные варианты тоже в пролете, физические данные не позволяют уработать такого парня, но как говаривал мой тренер «большой шкаф падает громче».

- Че делать то?

- Ты просто иди вдоль стола с офицерами, а я сам все сделаю.

Шаг, второй, третий, левая нога сзади резко ускоряюсь и наступаю ему под колено, руки на плечи, толчок - взлетаю и преземляюсь на его плечах, ноги в захват на удушающий, руки скрестившись ловят отвороты телогрейки и что есть силы стягиваю ворот, тело по инерции движется вперед. И парень поплыл, летим оба на пол, классический переворот не получается, слишком он тяжел, но результат достигнут, часовой обезврежен.

- Грес, забирай своего воробья.

Парня приводят в чувства.

- А что было-то?

Подаю парню руку.

- Спасибо! Максим.

- Борис.

Моя ладонь тонет в его ладонище. Так я обрел первого друга в армии. Потом мы частенько встречались на учениях и даже довелось поработать в сводной группе.

- Да, Грес, видишь ты ребят, подал голос стоявший в сторонке капитан. Мои на этого даже не взглянули, а жаль, из него можно слепить многое, основа есть.

Как оказалось говорил командир третьей развед-десантной и туда не только богатырей брали, как потом выяснилось. Жаль не помню фамилию капитана, но позже на учениях сошлись мы с ним крепко, отличный мужик!

В роту нас, шестерых, привели поздно ночью, было около трех. Но уснуть мы так и не смогли, слишком велико было напряжения первого дня в армии…

Новый год! Праздник которого ждут все, взрослые, дети, старики. Всем хочется чуда и иногда оно происходит, но это когда ты дома. От первого Нового года в армии ты тоже чего-то ждешь, вот только сам не знаешь чего.

31-го зарядки не было, сержанты решили, что праздник наступил. В столовой тоже праздник, на завтрак каша, вареные яйца, белый хлеб с маслом и чай.

Замполит с утра выписал десять увольнительных, чтобы купить чего-нибудь к столу, правда как это сделать он не сказал, в Чебаркуле уже на отдельные категории товаров были талоны и просто пойти в магазин и купить колбаски было нельзя, не то что у нас в Воркуте, где на прилавках по пять, шесть сортов лежало.

Два сержанта и восемь курсантов отправились на поиски вкуснятины, но как-то она не находилась, удалось купить каких-то печенюшек, пряников и немного конфет – сосалок. Стоим у одного из магазинов курим, талонов нет, не положено. Из магазина выходит мужик смотрит на нас, как будто солдат не видел, их тут дивизия.

- Что грустите сынки? Новый год, радоваться надо!

- Да вот хотели купить к столу че-нить, так талоны оказывается, - ответил кто-то из наших.

- Деньги есть? – поинтересовался мужик.

- Ну есть.

- Талон на колбасу рубль, у меня их штук десять, на один талон 250 грамм колбасы дают. Берете?

Посовещавшись решили взять, отдали червонец и получили заветные талоны. Настроение сразу поднялось, на столе хоть что-то будет.

- Ну что салаги, пельменей хотите? – выдал кто-то из сержантов.

- Конечно хотим!

На армейской пище можно жить, вот только удовольствия от нее нет совсем и за полтора месяца уже забыли вкус нормальной еды, а тут пельмени…

Оказалось, что в Чебаркуле всего три кафе, два так средненькие, есть можно, но удовольствия ноль и одна пельменная, там стряпают на месте, настоящие уральские пельмени, вот туда нас сержанты и повели. Так как был рабочий день народу было немного, заказали в зале сдвинули столы и расселись. Минут через пятнадцать забирали свои заказы, это были лучшие пельмени из всех, которые я ел, может и показалось конечно, но удовольствие получили все. В часть возвращались часа в четыре, до КПП шли толпой, офицеров на встречу не видно, значит и строем идти не обязательно, сержанты не возражали.

В роту пришли героями, все же колбаски купили и сладостей, что тоже радовало, замполит остался доволен.

Общий стол накрывали в «красном уголке», составили столы, поставили на них все купленное и до 23.30 комнату закрыли, выставив у входа дневального, так сказать во избежание.

Телевизор, который висел в расположении, сняли и перенесли в «красный уголок» и к 23.30 вся рота набилась в помещении. Замполит делал вид, что ему с нами находиться приятно, но по лицу было видно, что он с удовольствием рванул бы домой к жене, но его назначили ответственным по роте на Новый год и смыться он сможет только уложив нас спать, а это в 01.00.

Послушав речь Горбачева и поорав маленько «УРА», встретили Новый год, чуда не произошло. К часу стали укладываться и тут замполит выдал:

- Спим до девяти, зарядка отменяется, завтрак в десять.

Развернулся, попрощался с сержантами, напомнил, что алкоголь низя и ушел. А чудо-то вот оно, спать можно!

Сержанты свалили в каптерку, напомнив, что если нас услышат, то Новый год мы запомним на долго.

Вот такой первый Новый год в армии, радовало одно, полтора месяца позади, но основная служба впереди и учебка только начиналась…

Подъем, столовая, получаем оружие и повзводно выдвигаемся на полигон, передвижение только бегом и не важно, что на улице -25 градусов. Полученные накануне боеприпасы на полигон доставляют на ЗИЛке-131, в него и большая часть сержантов загрузилась. Прибежали, построились в две шеренги и стоим, как дебилы. Сержанты ушли в домик операторов полигона, там тепло. Мы третий взвод, следовательно перед нами стреляют два. Простояли пару часов пока подошла наша очередь. Нарисовался улыбающийся Костырев:

- Замерзли?

- Скажите Тпру!

А мы не замерзли, мы окалели, пальцы на руках не гнуться, какой тут стрелять. Видя наше состояние Костырев проходя вдоль строя читает лекцию:

- Разведчик должен уметь стрелять из любого положения и в любых погодных условиях, не зависимо от своего состояния, как говорится либо ты, либо тебя…

- Ясно?

Кое как выдавили – Так точно…

Подошли к огневому рубежу, упражнение выполняют по двое, свои автоматы не знаем – пристреляны или как. Выдали патроны, заиндевевшими пальцами вгоняем в рожки, тридцать в один и пятнадцать во второй и убираем в подсумки.

Подошла очередь стрелять выбежал на огневой, лег, рожок на место, передернул затвор, доложил:

- Первый номер к стрельбе готов!

Стрелял с Игорем из Москвы, слышу тоже докладывает.

- Огонь!

Укладываю обе мишени, команда подъем и вперед. Иду, а руки аж ноют от боли, так замерзли. Я вырос на севере, но не припомню, чтобы так перемерзал.

Стрельба с ходу сложнее, делая шаг переносишь вес тела на одну ногу и задерживаешь дыхание, нажимаешь на спуск – очередь, мишень падает и так четыре раза, дальше последний рубеж, стрельба с колена – ростовые уложил быстро, а вот гранатомет не дается, меняю рожок и о чудо с первой очереди валю мишень, опускаю ствол, снимаю рожок, передергиваю затвор ловя патрон и ору:

- Первый номер стрельбу окончил, оружие разряжено и поставлено на предохранитель.

За мной шел Быченя, подбегает проверить автомат, держу стволом вверх, а заиндивевшими руками снять с предохранителя не могу.

- Отстрелял хорошо, молодец! Что с предохранителем?

- Олег, у меня руки окаченели не могу – шёпотом произношу я

Он дергает предохранитель вниз – Затвор…

Оттягиваю затвор, отпускаю и сержант сам передвигает предохранитель. В этот момент Костырев осматривал оружие у Игоря и орал на него.

- Бегом в строй, руки как нибудь погрей, а то отвалятся – на полном серьезе произнес Быченя.

Ну бегом это громко сказано, так доковылял на полусогнутых и заиндивевших ногах, встал в строй.

- Пацаны прикройте малеха, я руками немного позанимаюсь, а то уже не чувствую.

Передо мной встали два парня из Томска, маленькие такие шкафчики. Скидываю рукавицы и сую их за пазуху, осматриваю руки – краснющие с белыми точками, нормуль обморожения нет, так начальная стадия. Беру горсть мягкого снега и растираю руки, руки начинают сильно гореть, но боль отпускает. Теперь их надо в тепло, что бы подсохли и хоть немного согрелись, расстегиваю бушлат и засовываю руки под мышки, через пару минут кисти начинает ломить от боли, а еще через пару боль потихоньку отпускает. Теперь главное не дать рукам опять околеть.

Некоторые ребята смотрели на мои действия со снегом и в глазах читалось – дебил. Но Сибиряки и Северяне молчали, они подобное скорее всего видели, а может и сами проделывали.

Кто-то из ребят последовал моему примеру, задавая вопросы, правильно ли делает. А тем временем взвод отстрелялся.

- Построились!

- Отстреляли нормально, только пятеро бегут с грузом, остальные налегке. – выразил недовольство Костырев.

- Видимо мало морозил я вас, в следующий раз продолжим…

Желание дать в морду возникло не только у меня, гляжу на пацанов, а у них желваки ходуном ходят…

В роту бежали бегом, сдали оружие и выдвинулись в столовую, после обеда чистка оружия. Этот процесс нам нравился, сидишь в тепле и не спеша ухаживаешь за автоматом, одновременно переговариваясь с ребятами, которые рядом, самое спокойное время на службе. На чистку оружия нам давалось полтора два часа.

С этого дня стрельбы стали регулярными, стреляли четыре-пять раз в неделю. Стрельбы перемешивались с тактикой, которую отрабатывали на обратном пути. Костырев продолжал свои эксперименты с нашим замораживанием и один раз ему удалось, почти двадцать человек выполнили упражнение на тройку – это залет… Ваш покорный слуга тоже отстрелялся хреново, ящик с сорока килограммами, какого-то дерьма я запомнил на всю жизнь и за оставшееся время службы больше ни разу так плохо не стрелял. Чем больше мы упражнялись, тем роднее становился автомат, чувствительность пальцев повышалась и вот ты уже свободно даешь короткую из двух патронов, четкая дозировка помогает экономить патроны, а их много не бывает…

Вечерами нам все так же устраивали фартлек, но с каждым разом мы крепчали и потихоньку становились единым организмом, осознавая что вместе мы сила. Но оказалось, что вся эта подготовка только начало и в феврале нас ждало испытание, после которого ты можешь вылететь из роты и оказаться в пехотном полку…

Офицеров в роте мы видели не часто, исключением был замполит. Два раза в неделю он приходил во второй половине, собирал нас в «красном уголке» и читал лекции, чаще всего монотонно нудные и мы, как зомби, пытались не заснуть под его тихий голос, получалось не всегда – бойцы это залёт. Марш бросок на 10 километров приводил нас в норму.

И вот в один из февральских вечеров в роте появились все – ротный, замполит, взводные и старшина. Стоим в проходе казармы по стойке смирно, а ротный ходит вдоль строя и рассказывает:

- Армия это вам не детский сад, и про мамкины пирожки пора бы забыть…

Слушаем и не понимаем о чём речь, вроде никто не жалуется, а все стойко переносят тяготы и лишения…

Замполит стоит и мило улыбается и дослушав «содержательную» тираду ротного просит слова:

- Командование батальона приняло решение вывести батальон на полевые занятия. Полевой выход длительностью трое суток, цель – марш бросок на 100 километров, с элементами тактических занятий. Сошедшие с дистанции по любой причине переводятся в полки.

Стоим слушаем и офигеваем, мы уже успокоились и вроде притерлись ко всем требованиям, а тут бац и вторая смена…

Полевой выход разбили на три этапа, в первый день в составе батальона двигаемся поротно, покрыть надо 40 километров, во второй день направление движения каждой роты определяет командование батальона покрыть требуется 30 километров, на третий день роты расходятся повзводно и помимо преодоления 30 километров проходят тактические занятия. К 20.00 третьего дня все взвода должны прибыть в места постоянной дислокации. Опоздавшие будут наказаны, как не объявили, но сержантов это не обрадовало. Рота обеспечения доставляет палатки и буржуйки к местам ночевок. У каждого бойца с собой сухпаёк на трое суток, холостые патроны и взрывпакеты. На подготовку нам дали пару дней, при этом сержантам запретили проводить кроссы и марш-броски.

За двое суток сборов, получили сухпайки, холостые патроны, взрывпакеты, все добро собрали в РД туда же укладывается плащ-палатку, универсальный котелок (фляга входит в комплект, наполнили водой), ложка, ОЗК оставляем в роте на места крепления защитного костюма закрепили валенки и скатку шинели.

Утро началось не с завтрака, а с сигнала «Тревога» повылетали из роты, построились на плацу, морозец за двадцать. Выслушали речь отцов командиров о том какие мы молодцы и как в нас верят. Через двадцать минут батальон начал движение, наша первая рота возглавляла марш. Без остановок двигались часа четыре, потом встали на привал, на все про все дали час. Быстренько соорудили костерок и начали греть сухпай, завтрак подзадержался, а жрать на первом году хочется всегда. Пока стояли получили разрешение переодеть сапоги, мороз усилился и в сапогах стало реально холодно. Тут многих ждала засада, не у всех валенки были по размеру, чаще были велики, а при длительном переходе это создает дополнительные трудности.

Вторая часть перехода вымотала всех, то двигались маршевым шагом, то бежали. Батальон растянулся на километр, офицеры гоняли сержантов, ну а те нас. Зимой темнеет рано и в темноте мы двигались еще пару часов и вот в какой-то момент сворачиваем в лес прошли с километр и опа расчищенная площадка, свалены палатки и буржуйки, где то у леса стоят три палатки и из труб поднимается дым. Это рота обеспечения поставила для себя и офицеров, а нам еще предстоит их установить. Палатки ставили повзводно, пока одни устанавливали другие собирали дрова, провозились с установкой с час, разожгли печи. Сержанты построили повзводно, пересчитали, объявили результат. Оказалось, что на первом переходе сошли четверо из всего батальона и это много. Назначили дежурных, за печками следить надо и разрешили готовиться к ужину, разрешили жечь костры на улице – один на взвод. Это пожалуй самое интересное, сидишь на бревнышке перед костром, жрешь консервы и травишь байки – прям гражданка!

- Отбой в 23.00 подъем в 5.00 завтрака не будет, собираем палатки и выдвигаемся, с 4.00 в печки дрова не подкладывать, - сообщил нам Костырев.

В палатках спали на еловом лапнике, валенки оставили перед палаткой, и это было ошибкой.

По команде «Подъем» начали собираться, валенки просто заиндивели, многие приняли решение надеть сапоги, я тоже так сделал, потом сильно пожалел. На морозе сапоги задубели, но хрен ли нам, расходятся. Разобрали палатки, вытащили потухшие печи, построились. Сержанты поставили задачу по выдвижению, сегодня двигаемся ротой, значит и скорость будет выше.

Через пять километров понимаю – все идти не могу, левая нога аж горит, пятку стер. Заиндивевшие сапоги сделали свое дело.

- Пацаны пластырь у кого есть?

- Есть! – отозвался Жека.

Беру пластырь и выхожу из колонны, сажусь на обочину дороги и снимаю портянку… Твою мать! Волдырь с шарик для пинпонга заполненный жидкостью.

- Отбегался!? – Костырев стоял с ехидной рожей.

- Ща все будет в ажуре, я догоню…

- Да не вы…ся, сходи, с такой ногой ты через пару часов идти совсем не сможешь.

Смотрю на него и понимаю, он конечно прав, но хрен я сойду, в полк не пойду, что я тут три месяца просто так корячился, чтобы сдаться…

- Товарищ сержант, я догоню…

- Ну, ну – Костырев крутанулся на каблуках и пошел по дороге.

От строя отделился Игорь и рванул ко мне.

- Ты как? Помощь нужна?

- Игорь спички доставай, мне иголку прокалить надо.

- Макс ты больной? – в глазах Игоря читаю непонимание.

- Игорёк, это у вас в Москве мозоль проблема, а у нас это мелочь.

Из шапки достал иголку и прокалил ее на спичках, после этого проколол «шарик» и выпустил собравшуюся жидкость. Игорь смотрел на меня, как на дебила.

- Бинт достань, - бросил я.

РД летит на землю и чуть покопавшись Игорь извлек бинт. Оторвав кусок и сделав подушечку положил на пятку, прихватил пластырем, порядок. Отстегиваю валенки, из РД достаю сменную пару портянок. Через пару минут я готов.

- Побежали!? – Игорь кивает головой и мы двинули.

Минут через десять догнали роту и влились во взвод.

Четыре часа движения и вот он привал, за это время двое выбыли в четвертом взводе. Подошел Быченя:

- Ты как?

- Да, живой…

- Добро, - сержант пошел дальше походу интересуясь у ребят, все ли нормально.

Два часа пролетели мухой, но чуток передохнули и поели, жизнь налаживалась.

Вторая часть перехода ничего нового не принесла, сошли еще двое из роты, один из нашего взвода. На месте ночной стоянки нас ждали палатки, печи и долгожданный отдых. В этот раз обустроились минут за сорок и расселись у костра, поели и конечно разговоры - жаль гитары не было.

Подошел Вовка и Женька, у них тоже ноги сдавать стали:

- Макс, ты что сделал?

Рассказал, про свои манипуляции с ногой.

- Нам поможешь?

- Могли и не спрашивать, конечно помогу

Ноги у пацанов хоть и были стерты, но не так страшно. Моя Нога вроде не беспокоит, но осмотреть ее надо. Климат на Урале хреновый, любая болячка гнить начинает и это напрягало. Осмотр ноги показал, что жить буду и должен дойти до конца.

- Пацаны у меня стрептоцид есть! – вылез из палатки Толян.

- Давай, аптекарь ты наш!

Растерли пару таблеток в пыль и засыпали мозоли, после чего болячки заклеили, теперь за ноги можно не беспокоиться.

Ночь пролетела быстро, встали в пять, опять собрали палатки и взводом двинули дальше, радовало, что это скоро закончится. Костырев решил, что в роту должен прибыть первым. И первые два часа мы бежали, усталость предыдущих дней сказывалась, скорость не велика и взвод начал растягиваться.

Привал, развели костер, разогрели кашу, покурили, до роты нам еще чуть меньше 20 километров, если бежать то часа за два с половиной три доберемся, но сил мало. Костырев позвал меня и Женьку.

- Мы должны быть первыми.

- Товарищ сержант, ребята устали, не выдержат, а сходы ни нам ни вам не нужны. – выдал Женька.

- А ты чего молчишь? – спросил меня сержант.

- Можно попробовать как на интервальной тренировке – фартлек.

Костырев поднял на меня глаза и доброго в них нихрена не было.

- Ты охе…л, вы все сдохните.

- А кто вам сказал, что фартлек, это то, что нам устраиваете вы?

- Поясни. – процедил сквозь зубы Костырев.

- Двадцать минут бежим, десять идем, потом повторяем. За час покроем километров 8, а там еще час, полтора останется, у ребят сил хватит, ну а кто помрет, тащить будем.

Через три часа мы вбежали в ворота батальона, уставшие как собаки, но довольные собой. Сдали оружие и боеприпасы, тактикой мы не занимались, привели себя в порядок и двинули на ужин. На плацу повстречали первый взвод и ребят из второй и третьей роты.

В батальон мы прибежали первыми, Костырев цвел и пах, но нам даже «спасибо» не сказал… По итогам полевого выхода из батальона отчислили 16 человек, из нашей роты ушли четверо. Служба продолжалась…

Продолжение:

MAX67 - Хранитель Истории
1331 подписчик
Всем, кто служил, посвящается (часть 10)
18 апреля
3,7 тыс. прочитали
4 мин.
116 нравится
К концу подходил очередной день, вернулись со стрельб и чистили оружие. Каким-то образом на обратном пути, двое ребят из взвода умудрились заскочить в магазин, в тайне от сержантов. Купленные печенья тайком пронесли в роту. Сидим чистим оружие, как всегда переговариваемся и тут по кругу пошли печенья, не весть какое лакомство, но в армии и оно в радость. Главное сержантам не попасться, в расположении любая еда запрещена.

Ну как и следовало ожидать дожевались… Приперся Костырев и всех спалил.

- Что, уроды, не наедаетесь!?

- Товарищ сержант, мы там и на всех сержантов отложили, хотели передать сразу, да как-то закрутились – подал голос Вовка.

- Закрутились? Вот сейчас вы все у меня покрутитесь…

- Товарищ сержант, мы понимаем, что это залет, но ведь не критичный, - не выдержал я.

- Встать!

Поднимаюсь с табурета и смотрю на перекошенное лицо Костырева.

- Что заступник!? Отдуваться за всех будешь!

- Это не справедливо! - подал голос Женька.

- Встать!

Поднялся и Женька, стоим хором.

- Упор лежа принять!

Переглядываемся и падаем на пол, но тут нас ржачь распирать начинает.

- и раз, и два, и … и пятдесят…

Отжимаемся и продолжаем хихикать. В расположение заходит Белый, сержант первого взвода.

- Олег, считать не устал?

- Я их затрахаю, чтоб раз и навсегда запомнили…

- Ты не тех выбрал, этих отжиманиями, бегом, турником не затрахаешь

- Олег, бери печенье и пошли чай пить – подал голос Борода, появившийся в расположении.

- Встать, вечером продолжим…

Видимо сержант пытался таким образом сохранить лицо, взял кулек с печеньем и вышел из расположения.

- Макс, пойдем – произнес Белый.

Твою мать, влетел, он и Борода просто так на беседу не вызывают, щас выхвачу, пронеслось в голове. Пацаны смотрели на меня с сочувствием.

Иду в умывальник, Белый стоит у окна и курит.

- Поговорим?

- Я слушаю внимательно, товарищ сержант…

- Ты хер…й не занимайся, Костырев бесится, а жизнь он тебе подпортить может. Ты ж нормальный мужик, да и службу волокешь без косяков, но вот вписываешься за косячников зря. Сейчас как было, залетели одни, а ответили ты и Жека.

- Какой-то я неправильный наверно…

- Ладно, иди и подумай, будь потише и до отправки в войска спокойно дослужишь.

Захожу в расположение, пацаны смотрят на меня, я улыбаюсь – все нормально.

День подошел к концу «Отбой» - подал команду дежурный по роте и выключил свет. Минут через пять ожил Костырев.

- Ну что продолжим!? У нас сегодня ночное физо! Подъем уроды!

Взвод строится в проходе и готовиться отжиматься долго и нудно, не все пацаны во взводе могли и тридцать раз отжаться, а тут на такой цифре видимо не остановимся, а значит процедура затянется.

Дверь в расположение открылась и вошел дежурный по роте.

- Олег, Макса и Женьку в штаб посыльными.

Мы переглянулись, улыбку сдержать было просто не возможно, нам повезло, вот он плюс посыльного.

- Идите…

Быстро одеваемся, хватаем противогазы и бежим в штаб. Дежурный по штабу ставит задачу, без офицеров в батальон не возвращаться.

Минут через десять я был в общаге, постучал в дверь, тишина. Постучал еще раз, открыл начРАВ. В комнате человек пять играют в карты и пивком разминаются

- Макс, ну чё ты хочешь?

- Товарищ старший лейтенант, приказано явиться в штаб!

- Ты меня не нашел…

- Мне приказано без вас не возвращаться…

- Да ладно, иди и доложи в общаге меня нет…

В батальон шел не спеша, зашел в штаб доложить, что никого не нашел и можно ли идти спать.

- Боец, тебе, что приказ не ясен? – задал вопрос дежурный по батальону

- Никак нет! Все ясно, без начальника службы РАВ в батальон не возвращаться!

- Доложи об этом дежурному по роте и дуй в общагу или где он там, ты ж все места знаешь, где он бывает.

Вышел из штаба, пападос, ночь без сна, и куда мне себя девать? Зашел в роту, доложил дежурному, тот ржот, ну иди в офицерский городок и паси там своего. Выхожу, на встречу Жека идет, у него таже картина.

В офицерский городок шли не спеша, торопиться нам совсем некуда. Женькин офицер жил в другой общаге для семейных, а мой для холостяков, и мы разошлись. Захожу, поднимаюсь на этаж и опять стучу в дверь, за ней хохот стоит, что аж сам улыбаться начинаешь.

- О, опять ты? И что послали? – ржет начРАВ.

- Товарищ старший лейтенант, мне сказали без вас не возвращаться. Что делать?

- Не парься, у нас койка свободная есть, проходи снимай шинель, пива не предлагаем, но чай и будерброды будут. И еще, Максим, все что ты здесь увидишь и услышишь должно остаться между нами. Понял?

- Ну последнее могли бы и не говорить, прям обидели – набычился я.

Часов до двух ржал над офицерскими байками, жрал бутерброды и пил чай, старался в беседы не лезть, больше слушать.

В батальон мы выдвинулись в шесть утра, зашли в штаб офицеры отметить прибытие, а я доложиться что вернулся.

- Ты хоть спал? Спросил дежурный по батальону.

- Немного в фойе общаги, в кресле…

- Свободен.

НачРАВ тайком показал мне большой палец, я улыбнулся и вышел из штаба.

Женьке в эту ночь повезло меньше, он кимарил всю ночь в кресле на первом этаже. Но все одно это было лучше, чем выполнять тупые распоряжения сержанта Костырева. Служба продолжалась…

Вот и наступила долгожданная весна, конечно март на Урале не самый теплый месяц, но солнышко начало нас радовать. На стрельбище начали бегать новым маршрутом, огибая озеро Мисяш, что прибавило пару километров.

В один из дней, начала марта, в роте появился наш взводный, да не один, с ним были два курсанта Омского общевойскового командного училища им. М.В. Фрунзе. Ребята учились на отделении войсковой разведки и прибыли к нам на практику.

- Прошу любить и жаловать, на ближайшие два месяца это ваши командиры, курсант Бобенко и курсант Дедуренко. Они будут заниматься с вами на стрельбах, учить вас тактике развед-групп и дадут основы диверсионной деятельности.

Стоим смотрим на двух курсов, а посмотреть есть на кого, Бобенко этакий шкаф, два метра ростом и косая сажень в плечах, Дедуренко высокий и какой-то изящный, но встречаешься с ним взглядом и понимаешь, лучше с ним не вязаться.

- Сержанты введут вас в курс дела – обратился взводный к курсантам и пошел на выход.

- Разойдись, - дал команду Быченя.

- Максим, подойди к Харченко – добавил он мне.

Взводный сидел в курилке, хоть сам и не курит.

- Товарищ лейтенант…

- Максим, присаживайся, кури.

- Ты посыльным ко мне ходишь, а еще к кому?

- У меня двое, помимо вас, товарищ лейтенант.

- В первую общагу офицерскую ты ходишь?

- Так точно!

- Тогда я курсов за тобой закрепляю, не возражаешь?

- Двумя больше, двумя меньше, разницы нет товарищ лейтенант.

- Ну вот и договорились. Как служба?

- Все нормально.

- Все, иди.

На следующее утро курсанты были на подъеме, молча стояли и наблюдали как и что мы делаем. Прошли с нами в столовую и увидев, как и чем нас кормят, многозначительно переглянулись. После завтрака на полигон, день должен был быть веселым – броски боевых гранат и стрельба из гранатомета, все впервые и от того чуть волнительно, вдруг что-то пойдет не так. Рассказов о том как гранаты взрывались не вовремя слышали много, а уж как народ чудит с гранатометом…

Привычно бежим на стрельбище, строем и в ногу, мне это нравилось, легко держать темп и дыхание.

- Сержант, а чего взвод так медленно бежит? – кто из курсантов задал вопрос я не видел.

- Нормально, в норматив укладываемся – ответил Костырев.

- Какая дистанция?

- 8 километров.

- Дай самого быстрого, мы вперед побежим, типа дозор.

- Ты должен бежать так, чтоб эти сдохли – выдал мне подскочивший сержант.

- Что-то мне подсказывает, что это будет проблематично, - товарищ сержант.

- А ты постарайся…

Выбежал из строя и с ускорением начал удаляться от взвода, следом рванули курсанты. Бежим ровно, можно еще поднажать, но стоит ли…

- Как звать? – спросил Бобенко

- Товарищ курсан, меня не зовут, а имя Максим.

- Смотрика с характером, - заржали курсы.

Что-то меня зацепило и я поднажал, приблизительно через километр курсы стали отставать, скорость сбрасывать не стал, пусть догоняют. Добежал до полигона и плюхнулся на кусок доски, отдышался и закурил, через пару минут прибежали курсы.

- Ну ты олень, а еще и куришь…

- Боб – протянул мне руку Бобенко

- Макс – подал я руку в ответ

- Дед – тоже протянул руку Дедуренко

- Макс – в ответ подал и я руку.

- Ну это между нами, при всех субординацию соблюдаем, договорились.

- Договорились, хотя про это можно было и не говорить, не первый день «за мужем»

Минут через пятнадцать подтянулся взвод, сержант разрешил перекурить и оправиться.

- Ну, - многозначительно смотрел на меня Костырев

- Да сделал я их, две минуты на хвосте притащил.

Сержант улыбаясь пошел к курсантам.

Взвод разбили на две части, одни пошли на площадку метания гранат, вторые на площадку стрельбы из гранатомета.

Боб занимался с гранатами, минут сорок он объяснял как снарядить гранату в боевое положение, как ее держать, как правильно выдергивать кольцо, сколько можно держать гранату в руке после того как чека отлетела, какой разлет осколков у наступательной и оборонительной гранат. Нам это показалось нудным, пока гранаты в руки не взяли.

Кидать мы должны были сначала наступательную РГД-5, а потом оборонительную Ф1.

Как дело дошло до практики, тут и начались косяки, и гранату не в ту руку возьмут, то после извлечения ограничителя чеки перекладывают в другую руку, то бросят на метр. Благо это все происходило когда кидали РГД. Стоим в двадцати метров от окопа из которого метают и офигиваем, понятно что теория нудятина, но здравый смысл в башке должен быть.

К броскам эфок подошли более серьезно, все же и граната поопасней. Тут Боб пару раз не сдержался и отвесил пацанам леща. Не хотел бы я получить такого по башке, ребят просто подкашивало, рука у него была тяжелая. После одного из не совсем удачных бросков Вовке на шапку прилетел осколок, маленький но горячий, а мы стояли метрах в тридцати.

С гранатами закончили и пошли на гранатомет, там рулил Дед.

Для стрельбы из гранатомета нужны двое, собственно гранатометчик и второй номер – заряжающий. Первый стоит на колене с гранатометом в положении для стрельбы, а второй заряжает гранату и отходит назад и чуть в сторону, чтобы не попасть под струю гранаты. Сам гранатомет нужно держать строго горизонтально, иначе граната полетит либо вверх, либо вниз. Все это Боб изложил кратенько и предложил приступить.

Первая же пара отожгла, все сделали правильно, но в последний момент стрелок чуть отклонился назад, граната ушла вверх и стрелок полетел кубарем, хорошо хоть гранатомет отпустил. Все стоящие и ждущие своей очереди быстренько намотали на ус, все сказанное Дедом.

В целом для первого раза все получилось довольно не плохо. С этого дня, стрельбы сократились на один день, но к этому моменту весь взвод уже хорошо стрелял, таскать груз никому не хотелось.

В роту вернулись все довольные и счастливые, занятия с курсантами нам понравились больше и интересней, чем с сержантами. Служба продолжалась…

С появлением курсантов в роте наша жизнь изменилась, занятия стали интенсивнее и интересней. К ежедневным стрельбам и марш-броскам добавились – тактика развед подразделений, минно-взрывное дело, основы разведывательно-диверсионных действий групп, топография, основы рукопашного боя. Наконец то мы вышли на «тропу разведчика», это такая специализированная полоса препятствий, проходится парой бойцов. Фактически эти двое отодвинули сержантов взвода и всем рулили сами, а сержанты особо и не возражали.

Сбегали на полигон, отстрелялись, курсы показали пару приемов стрельбы с ходу, применяя которые качество стрельбы улучшалось. На обратном пути установили десяток сигнальных растяжек на дороге, по полигонным дорогам перемещаются только военные, так что гражданских не пугали.

Остаток пути шли маршевым шагом, уставшие, но довольные. На полигоне провели практически весь день, обед пропустили, но никто не жаловался.

- Максим, на учения попасть хочешь? – спросил подошедший Боб.

- Конечно! А когда и где?

- В штабе говорили в начале апреля, от батальона поедет сводная группа, но каждая рота должна выставить пятерых. Точно едет Харченко, мы и нужно два курсанта роты. Мы с Дедом посовещались хотим тебя взять, думаю взводный возражать не будет, а вот второго, ты рекомендуй. Должен быстро бегать, хорошо стрелять, ну и чтоб нервишки в порядке были.

- Так второй олень Женька, он же спортсмен лыжник, чемпион Коми.

- Ну на том и порешим, Женьке сам предложи, согласится хорошо, ну а нет, ищи другого. Главное без косяков это время, чтобы ротный вас одобрил.

Боб побежал во главу колонны, где шёл Дед. Я поменялся местами в строю с ребятами и быстро все изложил Женьке, конечно он сразу сказал «да».

В роту пришли в шестом часу вечера, переоделись, умылись и рванули в столовую, после ужина чистка оружия. За час управились, сдали все добро в оружейку, все свободное время, хочешь телик смотри, хочешь письма пиши.

- Посыльный к начальнику службы РАВ в штаб, - заорал дежурный по роте.

Вот и закончилось у меня личное время, натягиваю сапоги (в свободное время нам разрешалось ходит по роте в шлепках), надеваю шинель и иду за противогазом.

- В штаб заходить или сразу бежать, – спросил я у дежурного.

- Иди сразу, он должен быть в общаге.

Ага, знаем мы его общагу, он холостой и у меня в голове было еще три адреса, где его искать.

На удивление старлей оказался в общаге.

- Доложи, что через полчаса буду, беги.

Ну я и побежал потихоньку, через десять минут заскочил в штаб, доложил и в роту.

- Макс, тебя родители на КПП ждут, - орут пацаны из курилки.

Какие нахрен родители, они почти в пяти тысячах километров, да и в письмах не писали, что приедут, пронеслось в голове.

- Дуй на КПП там тебя Мать с Отцом ждут – выдал мне дежурный по роте.

Влетаю в расположение:

- Товарищ сержант… Костырев обрывает меня на полу слове.

- Беги у тебя пол часа, да противогаз сдай – крикнул он мне вслед.

Время около восьми вечера, влетаю на КПП, а там связисты дежурят.

- Стой, куда – тормозит дневальный.

- У меня там родители!

- Не положено после 20.00 орет дежурный из комнаты отдыха.

- Да пошел ты на… - нервы реально сдают, готов морду набить любому.

Тут открывается дверь комнаты ожидания и оттуда выходит патруль, офицер и двое курсантов из развед-десантной роты.

- Ты че кипишь устраиваешь, какое подразделение? – подал голос офицер.

- Первая разведрота, второй взвод. Родители у меня на улице, сержант полчаса дал, а я тут с этими…

- Сержант выпусти, это наши, у тебя минут двадцать осталось, так что в роту не опоздай.

- Спасибо! Товарищ старший лейтенант – проорал я и ломанулся на выход.

Перед КПП стоят человек десять, двенадцать, родители ждут сыновей. Быстро пробегаю глазами и вижу Маму, делаю пару шагов ей на встречу и понимаю, что она меня не узнает. Ну во первых форма, во вторых я набрал восемь килограмм, подрос на пять сантиметров и все это за не полные пять месяцев.

- Мама, тихо произношу я.

Посмотрев на меня она смещает взгляд на дверь КПП, а потом опять на меня.

- Сын… и у Мамы потекли слезы…

- Привет боец – подошел отец и протянул руку.

Обнялись и стали успокаивать Маму. Родители приехали в четверг, в гостинице мест не было но они нашли квартиру и сняли ее до понедельника.

- Тебя в увольнительную отпустят – успокоившись спросила Мама.

- Завтра не знаю, но в субботу и воскресенье должны, может даже и с ночевкой. К ребятам родители приезжали из далека и их так отпускали.

- Мы в штаб дежурному все бумаги передали, чтобы тебя отпустили.

- Мам, Пап, мне идти пора, время…

Уходить совсем не хотелось, но есть такое слово – надо.

Вернулся в роту, на душе кошки сгребут… И тут замполит, что он тут делает так поздно.

- Зайди…

- Товарищ капитан, курсант…

- К тебе родители приехали? – оборвал меня капитан

- Так точно.

- Ты ж с Воркуты и родители там живут?

- Ну, да…

- Далеко… Завтра после завтрака парадку получай, от занятий я тебя освобождаю, увольнительную дам на три дня с ночёвкой, но при условии, что каждый день в 17.00 ты приходишь в роту, докладываешь, что жив здоров и уходишь к родителям.

- Есть прибывать к 17.00 с докладом! Гаркнул я от распирающей меня радости.

- Иди… - улыбка замполита была настолько широкой, что можно было подумать, что приехали к неиу.

- Спасибо! Товарищ капитан, - и я вышел из кабинета.

Оставалось пережить ночь, а как в голове рой мыслей, сон не шел долго, но все же усталость взяла свое. Служба продолжалась…

В восемь утра Отец был на КПП, сержант отпустил на пятнадцать минут, дневальный выпустил без вопросов.

- Ну что тебя отпустят?

- Пап, замполита дождусь, увольнительные он выписывает, но меня точно отпустят…

- Что купить, ты чего хочешь? – поинтересовался отец.

- Не поверишь, водки хочу (тут стоит пояснить, алкоголь не пью совсем и в то время не пил, хватило двух лет студенческой жизни, которые фактически не помню).

В глазах Отца читается не понимание и удивление.

- Пап, Сибирской, холодненькой, да под селедочку…

- Тут с этим проблема, но я найду. Что еще купить?

- Обещали отпустить на три дня, но каждый вечер мне отмечаться надо будет, ченить пацанам из взвода купи, ну там колбаски, сырку, сладостей… И сержантам, тут пузырь обязательно и закусить…

- Про это мог бы и не говорить, сам служил в учебке понимаю…

Попрощались и я побежал в роту, а Отец искать продукты, в Чебаркуле уже талонная система на многое была, в отличии от Воркуты.

Пока я бегал к отцу взвод собрался и убыл на полигон, сержантов еще с вечера предупредили, что меня не трогать, в каптерке получил парадку и стал ждать замполита, тот прибыл в роту ближе к одиннадцати.

- Максим, ты все помнишь? В 17.00, чтоб без опоздания, а то в роте оставлю.

- Товарищ капитан, все помню.

- Все иди, - замполит протянул мне заветный листок – увольнительная записка.

Крутанулся на каблуках и вылетел из кабинета. На выходе из роты меня ждал Костырев.

- Макс, ты к родителям?

- Так точно, к пяти приду отметиться, так замполит велел.

Сержант смотрит на меня и вижу, что хочет что-то сказать, но толи слова подобрать не может, то ли еще чего…

- Я все принесу… Вот только как в роту занести, замполит тут может оказаться?

- Без пятнадцати пять тебя встретят у КПП, чтоб не досматривали.

От КПП до адреса указанного Отцом ходу минут двадцать, шел быстро. Почти влетел в подъезд, квартира на первом этаже, вдавил кнопку звонка, дверь открылась…

- Здравствуй Мама!

- Сын… - и опять море слез

- Мам, ну я же вот он, жив, здоров и даже упитан!

Слезы сменились смехом, - да уж мордаху ты наел! Отца не было, он мотался по округе в поисках покупок. Мама кинулась хлопотать у плиты, меня ж накормить нужно, а мне честно говоря и не особо хотелось. Я смотрел на нее и подмечал мелкие детали – вот новая морщинка, а вон в копне густых черных волос седой волос. Резко встал и прижался к Маме, какие же мы идиоты, не ценим наших Мам на гражданке, постоянно огорчая и расстраивая…

- Мам, прости меня…

- Ты, что… за что…?

- Просто прости за все, Мама…

Уловив мой порыв, Мама смахнула слезу…

- Садись, у меня борщ готов, твой любимый…

Борщ Мама готовила вкуснейший, я просто его обожал. Не успел я и пары ложек съесть в дверь позвонили. Пришел Отец.

- Во нашел! И он поставил на стол бутылку Сибирской водки.

- Отец садись, борщ готов.

Разлив водку по рюмкам, отец сказал маленький тост:

- за твои 730 дней!

- Пап, мне в роту еще идти…

- Тут 50 грамм, выветрится, а вечером посидим по взрослому – многозначительно завершил Отец и опрокинул рюмку в рот.

Держу рюмку с Сибирской и понимаю, а не хочу, вот утром порыв был, а теперь точно нет…

- Пап, ты прости но я не буду…

- Вот теперь узнаю своего сына, молодец!

- Я все купил, там две сумки в прихожей, черная сержантам, синяя во взвод, не перепутай.

За разговорами время подошло к 16.00 и я засобирался в роту, надо сходить отметиться и назад.

- Может с тобой сходить, - спросил Отец.

- Пап, а если в роте чуть задержаться придется, ты на КПП торчать будешь, оставайся, я постараюсь по-быстрому.

В роту летел, чтобы встречающий на КПП не ждал меня долго. Метров за двести до КПП слышу окрик:

- Воин, стоять…

Поворачиваю голову, патруль, твою мать вляпался, а все так хорошо шло… Присматриваюсь к патрульным которые идут ко мне, наши третья развед-десантная…

- Товарищ капитан… - вскидываю руку к шапке, но договорить не успеваю

- У воробышек! Возмужал, молодец! Как служба?

- Все хорошо товарищ капитан!

- Ты откуда летишь? И почему в городе в пятницу?

- У меня увольнительная на три дня, родители приехали. Поставив сумки я полез во внутренний карман шинели, за военником и увольнительной.

- А в часть чего тогда?

- Так замполил велел каждый день в 17.00 прибывать в роту отмечаться и опять к родителям.

- В сумках, что?

- Так это, гостинцы пацанам – а у самого в голове одна мысль, только бы не досматривали.

- Это тебя встречают? – капитан кивнул головой в сторону КПП.

Поворачиваю голову у КПП стоит Женька, у меня аж отлегло, если бы был сержант то досмотрели б однозначно.

- Так точно, гостинцы помочь донести.

- Это тебя на учения курсы заявили от вашей роты? Я списки в штабе видел. – резко сменил тему капитан.

- Меня и Жеку, - мотнул я головой, в сторону КПП.

- До встречи на учениях, посмотрим чего ты стоишь…

Отдав воинское приветствие крутанулся подхватывая сумки и рванул к Жеке, а по спине пот стекает. Входим на КПП там два сержанта нас ждут в комнате ожидания.

- Мы уж думали все, ты попал! Как выкрутился?

- Просто повезло…

Придя в роту нашел замполита, доложился и рванул обратно, до родителей добрался без приключений.

Три дня это и много и мало одновременно, время пролетело незаметно. С родителями разговаривали обо всем, Мама все больше о делах домашних рассказывала, а Отец о работе, до армии мы с ним на Одной шахте работали.

В воскресенье вечером я вернулся в роту, было горько от расставания с близкими и в тоже время, какая-то легкость появилась, будто что-то перестало давить.

Служба продолжалась…

Здоровый армейский юмор...

Служба в Армии
34 985 подписчиков
Здоровый армейский юмор...
2 дня назад
938 прочитали
1 мин.
48 нравится
1. Андрей Микитин вначале поделился здоровым армейским юмором: "Зав. детсадом звонит командиру части – шефам детсада:

– Товарищ подполковник, электропроводка у нас что-то барахлит - сгореть недолго. Может, поможете?

– Хорошо. Завтра пришлю двух специалистов...

Через день зав. детсадом снова звонит командиру части:

–Товарищ командир, спасибо за помощь, но возникла еще одна проблема – после ваших специалистов дети в садике матерятся, как пьяные сапожники.

– Разберемся...

Вызывает к себе "специалистов":

– Ну, рассказывайте, как все было.

Один из "специалистов" объясняет:

– Ефрейтор Гапоненко стоял на стремянке и паял провода, а я внизу страховал его. Тут у него с паяльника срывается капля припоя и прямо мне за воротник. А я спокойно так и говорю ему: "Товарищ ефрейтор разве вы не видите, что расплавленное олово капает за воротник вашему товарищу..."

2. Рамиль Тагиров затем рассказал суровую прозу из жизни Группы Советских войск в Германии:

"Андрей, класс! А теперь быль – ГСВГ, гарнизон Гримма… Советский детсад, расположенный в старом немецком доме, закрыли на ремонт.

Русские детишки (примерно двадцати национальностей Советского Союза) начали ходить в немецкий детский сад в смешанные группы…

Через неделю, одна из немецких воспитательниц, полька по национальности, женатая на немце, обратила внимание, что весь детский сад на прогулках, радостно бегая друг за другом в догонялки, выкрикивает какие-то нехорошие слова.

Пришлось поговорить с советскими родителями, а те внесли смысл непростого разговора своим чадам... Кто-то осознал только через офицерский ремень...»

3. Виктор Терехов. С электричеством такой забавный случай был. Работали тогда в командировке, в Западной Лице (Стройбат, 78-80). Ночью пошли на кухню есть свежезажареннную рыбу. Сидим, едим тихонько. Вдруг гаснет свет, повара мне: "Ты же из части электриков, пойди посмотри". Посветил спичками, смотрю - вводной автомат выключен, подумал - выбило, и включил.

Тут из мойки раздался вопль и жуткий грохот. Оказалось - местный электрик части, армянин, решил ночью починить светильник. Плакат конечно, не повесил, думал никого нет. На металлический стол поставил бачок и на него залез, и в этот момент я его осчастливил. Полет был знатный.

Тут надо вспомнить, как ругаются кавказские парни (я твой рот е....л, я твой глаз е...л и т.д.)

Выходит он такой, руки-ноги трясутся, увидел меня и говорит: "Я твой..., я твой..., я твой..., я твой ВСЁ е....л!!"

4. НЕшедевр.   детсад в военном городке страхуве в польше - это нечто , особенно если у старшины роты жена там заведующая ,

сколько ящиков отремонтировал , сколько грядок вскопал и посеял ,

но знание местности детсада и вокруг него один раз хорошо выручило ,

заехали на машине в район ночных стрельб , комдив ротного на губу ,машину содержимое туалетов вывозить ,нас как диверсантов отправили в часть ,а в качестве загонщиков -разведчики из разведбата ,которые местность знают ,а мы как то на машинах везде ездим

как говорят дуракам везет ,прошли 10 км ночью по болотам , вышли ,сорентировались и заныкались в детсаде

переночевали ,утром мы вышли на завтрак в столовую ,и ушли обратно в детсад ,от безделья даже территорию детсада прибрали

но когда пришли на обед ,начальник столовой выслушал доклад -иср в составе 32 человек для принятия пищи прибыла ,начал веселится- 9 саперов с 10 вечера 50 разведосов с майором найти не могут после обеда полк на поиски подымут ,а они в столовую строем ходят

оказывается мы вышли не там где надо ,разведчики нас потеряли ,утром доложили командованию полка , оно начало искать ротного ,а он на губе ,другие офицеры по делам кто в парке ,кто где ,в роте никого, во общем нас ищет весь полк, но в роте об этом не знают

по итогу мы раздолбаи и герои, повторили подвиг наших разведчиков 44 года ,если бы не вывод в союз ,то отпуск точно был бы

но и разведчики хороши - запомнился майор ,пришли к штабу построились ,майор скомандовал - обувь к осмотру и конкретно выдал ,кто какие сигареты курит ,кто бушлат в руках нес ,кто где нужду справлял , всех нас через обувь заочно узнал