А дамы уже приготовились к изнасилованию. Совсем по Шукшину: народ для разврата собрался!

Думаю, что перебегание из вагона, в вагон, который только что прошли контролёры и туда уже не вернутся, это обыденное мероприятие, всех студентов в СССР...по крайней мере, у нас это было массово.Билет, до нашей станции, стоил рубль, двадцать пять копеек...туда, обратно,естественно столько же...Порция риса, стоила ТРИ копейки! За с экономленные деньги, можно было  рис есть, всю неделю...как китайцы Ну или на другие, студенчинские радости...

Наследник DKW в социалистической реальности ГДР.

MZ ES 250
Восточногерманские мотоциклы MZ (Motorrad или Motorenwerke Zschopau - Мотоциклы или Моторный Завод Чопау) не поставлялись в нашу страну, но те мотолюбители, которые интересовались техникой и читали прессу, могли познакомиться с этими выдающимися (особенно на фоне других мотоциклов стран СЭВ) мотоциклами "заочно".

После окончания Второй Мировой, когда зона Советской Оккупации превратилась в Германскую Демократическую Республику, оставшийся на её территории мотозавод известной германской марки DKW, превратился сначала в отделение Народного Объединения IFA (Industrieverband Fahrzeugbau), а после 1956 года получил имя собственное MZ.
Естественно, всё началось с известного DKW 125RT. В 1950 стартует производство интересного двухтактного оппозитника с карданным приводом IFA BK350, но уже в 1956, вместе с переименованием, стартует совершенно новая серия ES, о которой сегодня и идёт речь.

Авангардный дизайн с неподвижной фарой, переходящей в бак (по этой особенности легко можно определить MZ), хитрая рычажная вилка, в которой силовое переднее крыло служит кронштейном для рычага, который замаскирован под крепление крыла и довольно форсированные двигатели - вот что выделяет мотоциклы из Чопау 60х.

Серия ES поначалу включала 2 модели: 175 и 250, но в 1962 завод устроил модернизацию, и появилась третья - самая мощная модель 300, а другие модели получили приставку /1. Следующая модернизация, изменившая внешний вид моделей на ультрасовременный с характерным баком и облицовкой фары угловатых форм пройзошла в 1967. Тогда мотоцикл получил приставку Trophy в честь 5 мировых побед на престижной мото-шестидневке.

В течение всей своей истории мотоциклы MZ успешно конкурировали с чехословацкими мотоциклами Jawa и CZ.

MZ ES 250-1
Инженер Н.Павлов в статье "Успехи мотоциклостроителей ГДР", опубликованной в журнале "За Рулём" за май 1962 года приводит сравнительную таблицу из восточногерманского журнала "Крафтфарцойг Техник":

Таблица из журнала За Рулём 5/1962 "Сравнение мотоциклов ЧССР и ГДР"
и комментирует приведённую таблицу весьма точным определением:

Из этой таблицы видно, что немецкие конструкторы добились определённого совершенства двигателей, литровая мощность которых существенно превосходит аналогичные параметры столь хорошо зарекомендовавших себя во всём мире чехословацких мотоциклетных двигателей "Чезет" и "Ява". В то же время по своим весовым характеристикам немецкие мотоциклы уступают чехословацким и лишь благодаря форсировке сохраняют несколько лучшее соотношение общего веса и мощности двигателя.

MZ ES 300
На фото вверху - самый мощный мотоцикл из линейки ES - с двигателем 300см3, развивающий солидные по тем временам 18,5 л.с. На фото ниже - самый малокубатурный, развивающий "всего" 12 л.с. MZ ES 175.

MZ ES 175
MZ и эволюция нравственности
Очень любопытные детали можно обнаружить, разглядывая рекламные проспекты авто-мототехники различных годов. Перед нами два проспекта. Оба касаются мотоциклов из Чопау (Zschopau), но между ними, как пропасть, легли 2 десятилетия. Первый относится к устойчивому социализму Германской Демократической Республики (60е года), второй - конец восьмидесятых: ветер перемен, падение Берлинской стены, долгожданное объединение Германии.

Думаю, что комментарии излишни. Оба проспекта - превосходы!

Реклама MZ 60х годов

Реклама MZ восьмидесятых годов

Стояли эти мотоциклы и на вооружении ННА

Ну а основной фишкой ГДРовских мотоциклов была неподвижная фара... При повороте руля фара оставалась на месте.

Отредактировано Государкин Сергей (27-08-2018 04:58:22)

А вот и ни разу. Это оппозит, карданная передача на заднее колесо.
У меня был сорок девятый ижак.

А ещё у ижа, на баке рычаг переключения кпп был
На м-72 похож поболее. Тоже у меня такой был. К слову, два топливных бака дома остались(мотоциклы продал), от м-72 и иж-49

Я же мотоциклами(ремонт, обслуживание, реставрация) лет десять занимался 

Это точ в точ про меня

      Ну так , стрелять с левого плеча и целиться левым глазом , - это абсолютно нормально ! Я именно так и стреляю . Другое дело , когда с правого плеча , но левым глазом !   

    Нет ! Я левша , поэтому всё делаю левой рукой . Для меня , - это нормально и естественно ... А вот пишу , исключительно , правой рукой . В начале шестидесятых годов , учителя запрещали писать левой рукой . Кроме того , когда мне было семь лет , то мне чугунной крышкой от колодца сильно переломало пальцы левой руки . Это и было ключевым моментом того , что я быстро научился писать правой рукой . Правда , в нашей семье , все играли на каком-нибудь инструменте , - а мне пришлось забыть об этом навсегда...

                      Продолжение.

Как выяснилось, 99% состава батальона (2. Батальон снабжения 172), где мне нужно было проходить службу, находился в Косово и последующие 2 месяца, до конца февраля, для меня и 15 остальных новичков протекали очень скучно и монотонно. Командира у нас не было, по утрам приходил один сержант из соседнего батальона, занимался с нами час-два физкультурой и уходил, остальное время мы ели, спали и резались в playstation.
В конце февраля 2006 года, на территории нашего батальона стало заметно больше солдат, на одном из утренних построений к нашей роте подошёл хауптфельдвебель С. и сообщил нам, что с сегодняшнего дня он наш командир. С этого дня у нас закончилась «халява» и началась «весёлая» солдатская жизнь. Чуть ли не каждый день сдавали нормативы по физкультуре, проводили инвентаризацию гаражей и складов. Чистили оружие, сидя часами в коридоре, мыли автомобили. Короче,готовились к весне.
Одним мартовским утром, после построения, меня вызвали к командиру. Тут мне выдали несколько листов бумаги, где очень детально была расписана моя последующая служба. Первым делом, в середине апреля, меня отправляют в Потсдам на 6 недель, получать водительские права на грузовой автомобиль с прицепом. В июне мне нужно ехать в Линген (20 км от Голандской границы) и пройти курс «солдата снабжения». В июле начиналась 6-недельная подготовка к миротворческой миссии в Югославии. И наконец, в октябре 2006 года отправка нашего батальона, и меня в том числе, в Райловач (2 км от Сараево) на 4 месяца, до января 2007 года.
Конечно самое интересное для меня начиналось в июле 2006, но напишу по-порядку.
Как оказалось, Потсдамская автошкола находилась всего в часе езды на городской электричке от дома. Так как я сильно не уставал, то очень часто после службы ездил ночевать домой. В автошколе было интересно, каждый день катались на грузовике Мерседес 1017 с прицепом по Потсдаму, иногда доезжали и до Берлина. Например во время ночной езды мой автоинсруктор (оберфельдвебель и в свободное от службы время татуировщик) предложил показать нам (нас всегда было двое учеников в машине) Берлинские «улицы красных фонарей». Вы только представьте эту картину — по плохо освещённым улицам, где через каждые 2 метра стоят проститутки всех мастей, мчит 17-метровый грузовик в защитной раскраске с тремя громко хохочащими солдатами, то и дело маргая фарами и сигналя пароходным гудком. Через 6 недель я сдал успешно экзамен и вернулся в свою часть в Беелитце, даже не подозревая, что за рулём грузовика мне так и не удасться больше поездить.
Через неделю после автошколы, я уехал в Линген. Этот городок на Голландской границе находится в 500 километрах или в 4 часах на поезде от Берлина. Эта казарма была построена еще во времена Гитлера, там осталось даже огромное панно на всю стену около главных ворот — рота марширующих солдат вермахта, конечно же, без всякой символики того времени. Хотя многие казармы, где мне пришлось побывать, когда-то принадлежали кайзеру, потом фюреру, а потом бундесверу. А на востоке Германии в них успела послужить и советская армия. Здесь мы жили вшестером в одной комнате. На эти курсы съехались солдаты со всей Германии. Всего было 3 группы по 25-30 человек. Было очень много иностранцев, у которых родители когда-то приехали в Германию работать и остались жить, а дети, родившись здесь, стали полноправными гражданами. Вот так и получилось, что в нашей комнате оказалось: 2 немца, турок, иранец, индиец и я. Все были с отличным чувством юмора, мы много смеялись, после курсов ездили вместе в город смотреть футбол — был 2006 год — чемпионат мира. Курсы были скучные, целый день сидели за компьютерами и решали задачи. После сдачи экзаменов нас повезли в мастерскую, где ремонтируют тяжелую военную технику.  Нам показали место, где восстанавливают броневики, привезённые из Афганистана. Показали как и где разрезают устаревшие танки на металл, показали танк Леопард 1, который был продан в английский военный музей и ждал своей отправки, так же показали два танковых двигателя марки Мерседес-Бенц, которые купил фермер из Франции для поливного насоса. Тех, кто получил самые высокие оценки на курсах, покатали на Леопарде 2 — одном из самых лучших танков мира. Это был один из самых ярких моментов моей службы в армии..

4 июля 2006 года мне исполнилось 23 года, но отметить мне этот день рождения было несуждено.

Это была пятница, и мы с Дэвидом, моим армейским другом, с которым мы вместе делили одну комнату и один грузовик в Потсдамской автошколе, ехали в поезде в город Бург, завалив при этом весь тамбур в вагоне нашими вещь-мешками и рюкзаками. Из Бурга нас должны были отвезти в тренировочный центр, который располагался в бывшей части советской армии, в деревне Альтенграбов. Время встречи было назначено в 18:00, мы прибыли примерно за полчаса, на плацу перед штабом уже топталось примерно 100 человек, а по краю в аккуратную линию были выложены сумки, мешки и рюкзаки. Мы подошли, поздоровались и к нашему удивлению узнали, что попали в группу подготовки контингента для Афганистана, а наш контингент для Югославии готовили в апреле, в то время, пока мы были в Потсдаме. Как оказалось, нас двоих просто забыли, а когда вспомнили — был уже июнь и нас всунули в первую попавшуюся группу подготовки. Вот так вместо того, что бы готовится к EUFOR, мы тренировались к ISAF.
В 23:00 мы прибыли на место, в Альтенграбов. Было очень жарко, нам выдали наши автоматы и приказали с ними не расставаться ни на минуту. Спать, в туалет, в душ везде с автоматом. Смешно было смотреть на толпу в коридоре перед душевой  — в трусах, шлёпанцах и с автоматом в руках.
Приходили с учений в 23:00, чистили оружие, потом снаряжение и в последнюю очередь себя, если повезёт, то в полночь ложились спать. Иногда ложились и в три утра (это например после ночных стрельб).  Спать много не давали,  в 5:00 уже подъём. Жили по 8 человек в комнате, смрад стоял страшный, даже окно не спасало, сушили форму, противоосколочные жилеты, ботинки и рюкзаки — всё это впитывало за день столько пота, что за ночь красилось в белый цвет от соли. Жара стояла всё время неимоверная. В Германии влажность выше и при температуре в +30 градусов  — погода не из приятных. Особенно если ты 17 часов в день одет в военную форму, на тебе противоосколочный жилет с высоким воротником, сверху разгрузка, на которой нацеплено 2 магазина к G36, фляга с водой, раскладная сапёрная лопатка, сумка с посудой, сумка с противогазом, каска и, если «повезёт» ,то ещё и рация, на спине рюкзак и на боку автомат. И всё это с сотней ремешочков, застёжек и липучек должно быть так закреплено и подтянуто, что бы при ходьбе не брякало и не звенело. При этом ты должен быть максимально подвижен: прыгать, ложиться, ползать, залазить в окно/дверь/люк, вскакивать в автомобиль и выскакивать из него, и это при моём росте в 1,96, но, не смотря на постоянную жару и жажду (когда до нас довозили воду, в ней можно было яйца варить), нам было весело вместе и мы могли всегда положиться друг на друга. В памяти осталось несколько незабываемых моментов.
Один раз мы долго шли под палящим солнцем и без единого облачка в небе через весь полигон, там нам сказали, что мы будем стрелять из фаустпатронов и при этом с надетым противогазом. Вокруг не было ни одного дерева или навеса, где можно было бы спрятаться от солнца, кроме одной маленькой беседки примерно 2×2 метра и это на наш отряд в 30 человек! Пришлось сменяться каждые 20 минут. Когда подошла моя очередь стрелять, я подошёл к отметке, надел противогаз и каску. От отметки до места, откуда производился выстрел было метров 30, не больше. Но, преодолев это расстояние, глаза залились потом и стрелял я уже больше наугад, чем прицеливаясь. Мне повезло, тремя выстрелами я поразил три мишени.
Также запомнилась ночная «прогулка»  — ходили в разведку с тепловизорами —  всё видно в ч/б-цвете и всё живое светится белым.
На последнем этапе подготовки нас отвезли в тренировачный центр Вильдфлекен, там мы делили казарму с американскими военными. На улице стояли их хаммеры с тазами под днищем, в которые капало масло, а утром перед тем, как куда-нибудь ехать, они брали эти тазы и заливали масло обратно в двигатель, вот такой вот круговорот. Нам показали, как опознавать и маркировать мины и взрывные устройства, тренировали поведение с демонстрантами, для этого там выстроены деревни с настоящими домами с мебелью, автомобилями на улицах и жителями (которых играют безработные иностранцы, в основном выходцы из бывшего СССР). Они ходят по улицам, разговаривают между собой, занимаются своими делами. Наше задание: провести разведку, расспросить старейшину про проблемы жителей и выяснить в какой помощи они нуждаются. Пока мы беседуем у него дома, на улице слышится взрыв, мы выбегаем на улицу, видим дымящуюся машину и на нас обрушивается гнев жителей, которые думают, что это мы взорвали, они толпой бросаются на нас, бросают в нас камнями (рулоны туалетной бумаги, обёрнутые липкой лентой), мы становимся цепью, защищая наши армейские автомобили и броневик. В нашей группе было два кинолога с овчарками, собаки были, конечно, в намордниках, но толпа уже была поосторожней чем у других групп
Последним тестом был психологический. Нас брали в плен, надевали на лица специальные очки, в которых ничего не видно. Пиная и толкая, загоняли в подвальные помещения по 5-6 человек и старались 3 часа морально сломить (на этом тесте присутствуют психологи, которые внимательно следят за «пленными», всё снимается на видео). Главное сидеть смирно, делать то, что попросят, не строить из себя героев (такие там тоже были, пробовали шутить, не подчиняться командам. Их ставили на место вербально, некоторые потом плакали от психологического напряжения).
После этого мы вместе смотрели видео, обсуждали, что было правильно/неправильно и … всё, на этом подготовка закончилась.
Перед полётом в начале октября 2006 года нас повысили в звании и дали 2х недельный отпуск.

Продолжение следует.

Служить мне предстояло на большом складе запчастей. Здесь было всё: от маленьких болтиков до колёс к БТР. Здесь мы служили всемером.
Вот как выглядел примерный распорядок дня:
В 7:00 построение, где докладывались всевозможные происшествия, произошедшие за последние 24 часа: где-то происходили перестрелки, а где-то обстреливали храмы из гранатомётов. Такие новости были особенно важны автороте для прокладывания маршрутов снабжения других баз.
В 8:00 мы шли на работу.
В обед был перерыв. В столовой всегда было 3 горячих блюда, на кухне трудились боснийские женщины под руководством шеф-повара из Германии. Меню часто повторялось и уже через 3-4 недели мы пытались разнообразить пищу. К счастью, на территории находились пара пиццерий и закусочных. У итальянцев каждый вторник был спагетти-день, а это значит, что все, кому не лень, могли целый день провести у них в столовой, поедая при этом столько сколько влезет.
После обеда опять работа. Вечером после тяжелой службы, каждый занимался своим делом. Некоторые шли в качалку, другие усаживались за барную стойку в одном из 3-ёх баров и пили до полуночи. В 00:00 начинался комендантский час. Вахту несла албанская армия, а с ними лучше было не спорить. Очень серьёзно относились они к своей службе, получая при этом примерно 1/8 нашей «зарплаты».
Один раз ездили на стрельбу в горы, на бывший полигон югославской армии. До полигона шли по узкой дорожке через ещё неразминированную местность, эти пол-метра были отделены бело-красной лентой с надписью — «Attention! Mines! Entry strictly forbidden!» Стреляли много, загнали два автомата, перегрев стволы. Просто каждый контингент получает какое-то количество боеприпасов, расходывать их не на кого, назад везти тоже нет смысла, остаётся одно — учебные стрельбы до покраснения.
Для разнообразия существовала недельная служба на вахте. Отбирались 4 человека, смена каждые 8 часов из-за сильного электроизлучения. Ты сидишь в маленькой комнате, перед тобой 9 мониторов, по периметру лагеря расположены около 70 камер, на заборе датчики движения, за дверью офицер, которому докладываешь, если есть что-то подозрительное. Вот, например, на ноутбуке раздаётся зуммер, на экране интерактивная карта лагеря, на которой красным подсвечивается участок заграждения, на котором зафиксировано движение. Нужно определить, какие камеры расположены по близости и при помощи джойстика вертишь камеры в поисках нарушителя. Это могут быть птицы, зайцы, бараны или просто сильный ветер. На стене комнаты висят фотографии подозрительных автомобилей, которые используются для прослушки — в основном это микроавтобусы с десятком антенн на крыше. При их появлении нужно трубить тревогу.
Была ещё такая служба — сопровождение почтальона. Выглядело это примерно так: утром идёшь в оружейку, выбираешь себе оружие, которое тебе нравится (я брал свой любимый ХК П8), потом берёшь шлем, одеваешь бронежилет, идёшь в штаб, там тебя ждёт почтальон — это местный житель, который работает на нас. Садимся в пикап и вперёд, в город Мостар, там наша вторая база. Дорога занимает примерно 2 часа с неофициальной остановкой в придорожном кафе на чашечку кофе.
Мостар находится на юге страны, дорога пролегает через горы. По обочине дороги нет никаких ограничителей, в некоторых участках очень глубокие ущелья, и на дне можно разглядеть каркасы автомобилей, которые частенько ныряют туда навсегда. Прибыв в немецкий лагерь в Мостаре, разгружаем посылки и мешки с письмами, обедаем и едем обратно. Один раз по дороге назад, я попросил водителя остановить машину, чтобы купить воды. Мы остановились у придорожного кафе в одном из малых населёных пунктов. Выйдя из машины, я поправил кобуру с пистолетом и направился к входу. Перед кафе стояли три черных и очень потрёпанных «пятёрки». Входя внутрь, я расслышал громкий гогот. Переступив порог, увидел человек 15 в кожаных куртках, которые мгновенно замолчали и повернулись ко мне. Я, скользнув взглядом по небритым физиономиям, твёрдым шагом двинулся к барной стойке к молоденькой девушке, показал пальцем на прозрачный холодильник и произнеся «вотэр плиз». Я спиной ощущал их взгляд, они о чём- то перешептывались. Я расплатился, повернулся и неспеша вышел на улицу. Когда машина тронулась, я тяжело выдохнул, достал обойму, которая с самого начала поездки лежала у меня в кармане и вставил в пистолет. Если бы в кафе пошло что- то не так, у меня не было бы ни малейшего шанса. Хотя, может я всё и преувеличиваю.
Наши телефонные разговоры по мобильным телефонам прослушивались. Был приказ: разговаривая с близкими, нельзя было называть имён и адресов. Были случаи, когда кто-то звонил родителям и говорил что сына или дочь похитили, этим вымагая некую сумму денег. Иногда при разговоре были слышны какие-то звуки или голоса.
В свободные дни мы иногда ездили в Бутмир — это американская база рядом с аэропортом Сараево. У американцев было много всевозможных магазинов, Мак-Доналдс, в котором работали солдаты, боулинг, кинотеатр и столовая с огромным! выбором блюд.
Чуть позже нас стали отпускать в город. У нас был собственный автобус, который три раза в день ходил в центр Сараево и обратно. Иногда по выходным мы ездили в город погулять и пообедать, некоторые из нас ездили к татуировщикам. Население в городе на нас не обращало внимание, все давно привыкли к военным. Каждую неделю я отправлял домой посылку: сигареты, алкоголь, духи.
Похолодало очень резко. Помню однажды на построении утром пошёл дождь. Через 20 минут температура резко опустилась ниже нуля. Моя кепка стала деревянной и, когда я зашел в помещение и снял её, сломалась по полам.
Новый, 2007 год, мы отмечали втроём: с Серёгой и Жекой, которые служили в соседней части связистами. Слушали «Любэ», пили «Данску», закусывая солёными огурцами.
Домой летели на армейском Boeing-е из аэропорта в Сараево, так как примерно в конце декабря американцы сообщили, что они уходят из Тузлы и всё, что они там настроили забирают с собой или просто разбирают, взлётную полосу в том числе. А из аэропрта в Сараево на «Транс-але» не взлетишь —  полоса короткая. Поэтому запросили Boeing.
Приземлились в военной части аэропорта Тегель, в Берлине. Самое смешное это то, что нам дали полдня отпуска за месяц службы в Боснии.
Последующие 7 месяцев службы протекали скучно, каждый день одно и то же.
31 августа 2007 года я вышел на построение последний раз, уже в гражданке, так как форму мы сдали примерно за 2 недели до конца службы.