Ради прикола,поставил себе, на рабочий телефон, вместо гудков, "абонент находится в международном роуменге!" Настойчивых вызовов резко убавилось! Особенно начальнику "понравилось"! Мне на погрузку ехать, а я где то ...не известно где!

     За две недели ,другого ,а не отпуска ,- месяц будет по сторонам "швырять " 

Дембель 1978. Самое яркое

Сергей Ульянов

К 37-летию демобилизации из рядов Советской Армии.

Это было уже давно. Срочную военную службу я проходил за границей СССР, в Группе советских войск в Германии. В эту страну я прилетел в мае 1977 года после Самарской (Кряжской) пехотной «учебки» и был зачислен командиром отделения боевой машины пехоты в состав мотострелкового полка, располагавшегося в Цейтхайне (примерно в 60 км северо-западнее Дрездена). Часто вспоминаю своих сослуживцев и армейские будни: наряды и караулы, вождение техники и стрельбы, политзанятия и хозработы. Довелось участвовать и в крупных учениях, на которые мы выезжали на штатных боевых машинах.

Отдавая должное хорошей жизненной школе, которая дает армейская служба, все же замечу, что подавляющее большинство из нас желали честно отслужить и вернуться на «гражданку», а не остаться на «сверхсрочную». Поэтому и считали мы дни до «Приказа об увольнении и новом призыве».

…К демобилизации готовились заблаговременно: примерно за год до увольнения покупали чемоданы и отдавали их на хранение в ротную каптерку под бдительное око каптерщика. Это третий по важности человек после ротного и старшины, а в их отсутствие – первый. Вечерами и ночами в каптерке шла своя особая жизнь, иногда весьма далекая от требований Устава. Постепенно чемодан заполнялся «джентльменским набором» каждого дембеля: переводными картинками-«сводилками» с изображением красивых девушек, упаковками жевательных резинок, длинными круглыми электрическими фонариками. Покупался дембельский фотоальбом. Усиленно собирались черно-белые фотографии и открытки, стихи и изречения об армии и службе. Вот одно из них: «Здесь у Эльбы-реки, где дождей монотонных круженье, ваш покой берегли пареньки пятьдесят восьмого года рожденья». Ночами напролет над оформлением альбомов трудились ротные художники, имевшие о живописи только приблизительное представление. Зарплата сержанта (60 «гэдээровских» марок) позволяла купить для близких скромные подарки и сувениры.

Ближе к дембелю мы озабочивались своим внешним видом: в какой форме заявимся домой? Правдами и неправдами добывали несильно изношенную парадную одежду, достойные для демобилизации шинели, шапки, фуражки, ботинки, сапоги, ремни. Тщательно готовились значки: «Классность», «Воин-спортсмен», «Отличник Советской Армии». И даже комсомольский значок крепился на «парадку» на специальной колодке из нержавеющей стали в виде взлетающей ракеты! Ночами расположение роты напоминало то пошивочное ателье, то мастерскую сапожников, то по издаваемым звукам походило на гараж, где обосновались жестянщики-кооператоры.

По фигуре ушивалась форма, шинели начесывались металлическими щетками до состояния верблюжьего одеяла. Пришивались новые погоны, в которые для придания формы устанавливали жесткие вставки, а также петлицы, лычки, шевроны, «двухгодички» и обязательно –только офицерские пуговицы. Бляхи ремней специальным способом сгибались, их обрабатывали напильниками и наждачкой. Окончательно бляха полировалась суконной тряпочкой с пастой ГОИ до состояния зеркала. Каблуки юфтевых сапог с помощью набоек увеличивали по высоте и немного стачивали на конус. Сапоги пропитывались с применением горячего утюга черной ваксой, а затем начищались до умопомрачительного блеска. Новые подковки на каблуках из асфальта высекали искры! На шапки и фуражки крепили новые, немного согнутые кокарды. При необходимости шапки подкрашивали обыкновенными синими чернилами.

Нам, дембелям-«осенникам» разрешалось увольняться либо в «парадках» и ботинках, либо в «п/ш» и сапогах. Верхняя одежда в предлагаемых вариантах была одинаковая: шапки и шинели с ремнями. Я выбрал «п/ш» и сапоги. «П/ш» - полушерстяная форма, которая наряду с юфтевыми сапогами и кожаными ремнями выдавалась солдатам и сержантам только в Группах советских войск за границей.

И вот он долгожданный «Приказ»! Теперь дело осталось за малым: дождаться отъезда. Дни тянутся медленно-медленно… Еще не веря своим ушам, слышим команду: «Дембелям с чемоданами на построение!» Прощальные слова комбата, пожелания и напутствия. Размещаемся на лавках тентованных «ЗиЛ-131». Мы в начале пути домой!

Три часа трясемся в грузовиках. Останавливаемся где-то в южных окрестностях Берлина. Пересыльный пункт. Нас строят и заводят в большой спортзал. Становимся в две шеренги, выставляем перед собой открытые чемоданы, а в снятые шапки выкладываем содержимое карманов. Здравствуй, первый «шмон»! Вдоль шеренг проходят прапорщики и придирчиво инспектируют каждого. Проверяется все: от соответствия формы одежды Уставу до отсутствия запрещенных к провозу предметов. Некоторые проверяющие демонстрируют сверхдотошность – листают альбомы и документы, прощупывают подкладки одежды. Просыпается злость к прапорам: «Вот почему вас называют «кусками» и «хомутами»! В сторонке один из дембелей, плача, спарывает безопасной бритвой погоны, шевроны и петлицы. Парень в стремлении к красоте перестарался: знаки отличия у него были отделаны красным бархатом с белой пластмассовой окантовкой. Ну ничего, подошьется. Да, процедура та еще! Слава Богу, до моих мелких нарушений никто не докопался.

…Нас переформировывают и сажают в обыкновенный немецкий пассажирский поезд. Через непродолжительное время добрались до станции Vogelsang. Снова садимся в грузовики и едем до военного аэродрома ГСВГ Templin. Опять построение в две шеренги. Здравствуй, второй «шмон»! Но на удивление прапорщики-«летуны», в отличие от своих «наземных» коллег, к дембелям отнеслись намного лояльнее. Поэтому проверку прошли практически все.

…И вот мы большими группами согласно ожидаемых бортов располагаемся на территории аэродрома. Вдали главная взлетно-посадочная полоса, а перед нами замаскированные дерном и сетями укрытия для военных самолетов и бетонные рулежные дорожки. Коротая время, доедаем сухой паек и играем пустыми консервными банками в футбол. Последний октябрьский день выдался солнечным и теплым.

…Сначала где-то высоко в небе обозначился едва слышный гул. Он нарастал, пока самые зоркие не заметили приближающийся самолет. Гул усиливался и раздваивался. Появился еще один самолет. Наконец мы поняли, что это за нами. На круг перед посадкой заходил первый «аэрофлотовский» Ту-134!

...Это не забуду никогда: восторженно взревели сотни дембельских глоток, салютом высоко вверх взлетели десятки шапок! Первый самолет сел, приземляется второй, на заходе третий... Трудно передать словами наши чувства. Мы улетали домой!

Подходим строем к нашему самолету. Трап уже подали. Вверху дембелей встречают скучающие бортпроводники. Для них это обычный сезонный спецрейс. Но не для нас!

Ступаю правой ногой на ступеньку трапа, а левой отталкиваю от себя землю. Прощай, Германия! Здесь было интересно, но на родине все-таки лучше.

Союз, Россия, Ленинград, до скорой встречи!

Это 302 МСП в/ч пп 52262. В конце 70-х он стоял в Цейтхайне.

Ну, я тут сам немного виноват, не указал ссылку на ресурс.
Это рассказ на http://www.proza.ru/2015/10/26/2307
все же художественное произведение

Платили за должности, а не за звания. У нас ,в экипажах,где на должности наводчика,были сержанты,на всех взводов не хватало,и получали как наводчики,а это значительно меньше рядовых мех.водителей.Доплачивали еще за классность,по восемь или девять марок,за каждый.

С начала 1978 года кажется подняли размер денежного довольствия,50 марок сам получал,точно.
Рядовым 25 марок.

С некоего года,перестали начислять деньги в рублях,которые получали уже в СССР на дембеле,а все выдавались в марках,во время службы,вот тут и получилось,якобы повышение.

Я же говорю больше года застал когда давали 15/25 марок,так никаких рублей в Союзе нам не давали,с февраля(??) 1978 года стали давать 25/50.
1976-1978 до весны старшиной батареи был срочник,старшина Бочка,так он говорили получал 40 марок.