Армия…

В 1974 году, закончив ГПТУ, я был удачно распределён на работу в АТКУС – Авто Транспортная Контора Управления Строительства, где проработав автоэлектриком год, сбежал от удачной работы в армию.

Почему сбежал…, потому что после ГПТУ положено было отработать три года по распределению, и только тогда отпустят служить. А по рассказам бывших солдат, которых вокруг было много,  я знал, что лучше идти служить со своим годом, но как?!

И был придуман хитрый трюк, как пробиться на курсы шоферов от военкомата…. У крутящихся рядом  парней я узнал, что получить запретное направление на медкомиссию в Военкомате было можно у молодой секретарши, с помощью шоколадки, что и было достигнуто. Непробиваемая советская броня, как правило, мгновенно таяла от комплимента и кондитерского изделия.

А когда я вернулся уже с медкомиссией оформляться, то прапорщик был, мягко говоря, не совсем здоров, и прошляпил, что я был из ГПТУ; он записал меня в группу ДОСААФ обучаться на водителя. Смекалка, находчивость и умение обходить запреты всегда были и есть в крови славянских людей.

Ездить за рулём я умел с детства, поскольку отец хорошо зарабатывал машинистом ЖД, и была куплена машина «Москвич-403». Самый первый раз он посадил меня за руль, когда ноги мои ещё не доставали до педалей, поскольку мне было 9 лет. Приятен оказался этот запретный плод, и я рулил 15 км, а отец похвалил меня за способность ухватывать всё на лету. Дело было на шоссе, далеко от города, мы ехали из Красноярска в Челябинск. Впоследствии, конечно, были и ещё уроки практического вождения, но первый запомнился на всю шоферскую жизнь.

Когда-то на месте металлургического завода в Норильске был аэропорт «Надежда». И на этом заброшенном взлётном поле отец продолжал учить меня водить машину. И лет с 15-ти я уже ездил за рулём спокойно, даже перед ГАИшниками, поскольку знал все правила, и не нарушал их. Поэтому курсы ДОСААФ закончил легко и с отличием, и даже, дополнительные 10 дней учёбы на водителя дизельной машины. После этого дорога в армию стала открыта, хотя и с опозданием на год. Но этот разрыв в возрасте был уже терпимым.

Когда я проходил мед-комиссию на допризывном пункте в ДКШ, человек в погонах поведал, что меня ждут Железнодорожные войска. Никогда я не слышал о таких войсках, и сказал, что не хочу в стройбат. Но мне ответили, что это очень строевая часть, и находится она в …Германии. И хотя, многие говорили тогда, что все подобные обещания всегда условны, в Чернигове, где рекрутов переодели уже в военную форму, оказалось, что тут учебка, где готовят водителей. А мы уже с водительскими удостоверениями, значит, здесь не оставят, и повезут куда-то дальше. И действительно, всё подтвердилось, нас повезли в Брест, а оттуда в Германию.

Казарма наша была постройки древней, ещё даже до рождения Гитлера. Здание, отчасти напоминавшее старинный замок, где крышу украшали шпили, устремившиеся в небо. На крыльце была выложена надпись 1881.

Снимок этот недавний. Очевидно, кто-то из позже служивших там же, ездил по «родным» местам, и поместил фото в Одноклассниках.

Три окна вверху на выступающей части дома – это те самые окна, за которыми я провёл 2 года, а под правым одно время стояла моя койка.

И машина мне досталась тоже очень древняя, КрАЗ-2014. Ездить она совсем не желала, и благостно себя чувствовала только стоя на колодках, и ни в коем случае не заводя двигатель. Но через год сменился весь автопарк, и мне достался новый КрАЗ-257Б. И вот на нём поколесить по Германии пришлось много….

Например, в Торгау я был на мосту через Эльбу, где Советская Армия встретилась с союзниками в Великой Отечественной войне. Трепет, помню, был тогда у меня от присутствия в таком историческом месте. Я прямо физически ощущал эти события, как будто они происходили прямо сейчас…. И в знаменитой картинной галере Дрездена побывал, и в Лейпциг ездил за музыкальными инструментами для ансамбля нашего батальона. Словом, по сравнению с большинством солдат, я не сидел в затворничестве.

В армии все два года я был ротным секретарём комсомольской организации, и частые мои отлучки из части были нежелательны руководству. Майор Чайка Валерий Александрович – замполит части – очень хорошо относился ко мне, поскольку я ещё и в музыкальный ансамбль части был принят сразу. А музыкант – это человек замполита, что знали все носящие погоны.

Танцы в армии были один только раз, когда дочери офицеров взмолились и уговорили отцов-командиров устроить в спортзале танцпол. Но на офицерских торжествах мы создавали музыкальный уют постоянно. 1 Мая, 9 Мая, 7 Ноября, и Новый год – срочнослужащие ансамбля проводили в гаштете г. Аннабурга, в германской Саксонии. Гаштет (gaststätte) - так называются все рестораны и кафешки по всей Германии. И немцы, и наши иногда угощали нас тёмным немецким пивом,  очень бархатным и нежным на вкус.  Да и чего покрепче перепадало иногда….

Если бы человек не выпивал, он бы многое понимал о самом себе в первую очередь…, но тогда это было за пределом моего мировосприятия.

Отпуск домой я получил (о, чудо!) за активное участие в художественной самодеятельности, - как это звучало официально. И отслужив полтора года, в 1977 году я прибыл домой на побывку. 10 положенных дней отпуска, и плюс 14 суток было на дорогу по необъятным просторам СССР, используя ЖД транспорт. Но я решил одолеть путь штурмом аэрофлота: самолёт Брест – Норильск был только с одной пересадкой в Москве. Потом считал, с момента выезда из части в Германии до своей квартиры в Норильске я добрался за 36 часов.

Время было 10 апреля. Пасха. Мороз под 40…. Для Норильска это обычно. А вот, комендатура на выходе из электрички меня совсем не обрадовала. Неуставная форма одежды…, неотмеченные в военном билете значки…, всё это угнетало, и  я не услышал, когда отпускникам предложили выйти из строя. Минут 40…, пока до меня дошла очередь.

Комендант прочёл в документах, что этот с иголочки одетый щёголь с полевой почты, и когда узнал, что я приехал аж из само́й Германии, зазвал меня в свой кабинет, поставил на временный учёт, и посоветовал: «Приходи потом, ещё на неделю отпуск продлю».  И угостив комендатуру большой горстью жевательной резинки, которая в ту пору была на уровне иностранной валюты, я отправился домой.

Дома меня не ждали. Служивый из Германии в буквальном смысле свалился на голову. Родная сестра Елена открыла мне дверь и спросила: «Здравствуйте, вам кого?» И тут же опомнившись, - «…иди маму буди». Разумеется, ох-ов и ах-ов было много.

В эти дни меня посетило первое серьёзное чувство…. Мы были знакомы с детства, она на 3 года моложе меня, дочь машиниста ЖД, работавшего с отцом. Не буду называть её имя, потому что не сложилось у нас ничего…. Не судьба. Тогда я так считал. Впоследствии у Нострадамуса я увидел описание многих частных моментов своей жизни, и оказалось, что вся моя судьба проложена заранее, и описана за 450 лет до моего рождения. Но тогда мне это было неизвестно.

…Отпуск продлять я не стал, вернулся в армию без опозданий, посетив на обратном пути даже родной Челябинск.  Заменяя поезд самолётом, и доплачивая копейки - времени хватало на всё.

Армия уже не казалась долгой, до возвращения домой оставались месяцы. На осенние праздники 1977 года наш ансамбль пригласили в Вюнсдорф – в Управление войск ГСВГ. Думаю, что всем нравилось наше искусство, раз нас туда позвали. У нас в составе был органист с консерваторией Боря Сергеев из Минска. Коля Карпов из города Ворсма, Лёша Шайкин из Волгограда, Саша Свищёв из Воскресенска, и руководил всем этим наш официальный солист прапорщик  Сердюк, с которым у нас у всех были хорошие отношения.

Перед увольнением в запас, меня вызвал замполит и предложил остаться на сверхсрочную, должность прапорщика, ходить в гражданской одежде, жить в Вюнсдорфе, и руководить ансамблем ГСВГ. Предложение было, безусловно, заманчивым, с двойной зарплатой (в Германии и в Союзе)…. Но я был влюблён…, и отказался. Наша разбитная востребованная капелла разлетелась по домам.