Советские солдаты оказались наглее британской разведки: Случай в ГСВГ

О службе в ГСВГ, наглой британской разведке и не менее наглых советских солдатах изложил свои воспоминания АББ.
Есть текст, есть видео. Кому как удобней.

Служил я в ГСВГ с июля 82 по май 88 гг. в качестве переводчика и на других должностях. В 1982-1983 гг. служил в знаменитой Берлинской бригаде, расположенной в берлинском районе Карлсхорст (там подписывалась капитуляция Германии в мае 1945 года).

Бригада была единственной крупной воинской частью, расположенной непосредственно в восточной части Берлина – столице ГДР и выполняла функцию представителя одной из четырех оккупационных властей Берлина,

т.к. официально Берлин считался оккупационной зоной и был разделен СССР, США, Великобританией и Францией на четыре оккупационные зоны.

Военнослужащие оккупационных войск имели право свободного доступа на территорию любой зоны, за исключением некоторых районов, оговоренных между сторонами (непосредственно территории воинских частей, погрузочные районы и т.д.). Т.е. официально мы могли свободно посещать зоны оккупированные США, Великобританией и Францией, а они могли свободно посещать Восточный Берлин. Время было «стремное», отношения между СССР и «партнерами» по оккупации Берлина теплотой не отличались, но, слава Богу, до перестрелок тоже было далеко, хотя разногласия и не совсем приятные ситуации время от времени возникали.

Наша бригада была особенная, в ее составе был батальон, который выполнял задачу по охране памятника павшим советским воинам в Тиргартене, это недалеко от Бранденбургских ворот (территория Восточного Берлина ), но уже на территории Западного Берлина.

Солдаты этого батальона (кстати, срочной службы) через каждые 3 месяца несли внешнюю охрану и замка-тюрьмы Шпандау, где находился в заключении Рудольф Гесс, осужденный на пожизненное заключение Нюрнбергским трибуналом (другие три месяца поочередно охраняли французы, англичане и американцы). Причем смена караулов с одной страны на другую была организована так, чтобы наши не соприкасались с англичанами, т.к. ранее при возникновении такой ситуации англичане неадекватно придирались к нашим воинам, сдававшим караул к чистоте унитазов, помещений и т.д. (англичанка «гадила»)., и как следствие, от наших к «гаде» тоже при случае шла «адекватная обратка». Чтобы исключить смену караулов, которая в связи с этим затягивалась на сутки и более решили просто изолировать наших от англичан французами и американцами.

Вот в такой ситуации, пришел доклад от дежурного по КПП бригады, что недалеко от жилого дома командного состава (обычная панельная 9-тиэтажка), прозванного почему-то «Пентагоном» крутится английская миссия на Лендровере. Отличить их было легко по британскому флагу и английским номерным знакам на машине.

ДОС стоял не на территории части, а рядом на неогороженной территории. Заехать на площадку к дому было можно только по одной дороге от обычной берлинской улицы, т.к. дом одной стороной практически упирался в забор бригады. Командир бригады полковник Трофеев, почему-то очень взволновался от этой новости и приказал начальнику разведки капитану Капустину, который неофициально исполнял обязанности коменданта, взять «толмача» и на УАЗике заблокировать выезд англичанам. Я не знаю что там искали «союзники», может, хотели наше нательное белье последней моды с балконов срисовать или может в магазине пива дефицитного «Радебергер» купить, но мы вовремя приехали на место и успели перегородить выезд британцев обратно на берлинскую улицу.

Тут же прилетел на своем УАЗе и командир бригады. Англичане сидели в машине (их территория), радости от встречи с нами, как и страха не показывали. Комбриг куда-то отослал свою машину и приказал мне подойти к Лендроверу и «выразить протест, в связи с их вторжением на запретную территорию и предупредить, что наша сторона будет вынуждена сделать официальный протест по дипломатическим каналам! (откуда только взял) в связи с их противозаконными действиями».

Старший англичан не сразу, но вылез из машины и я как смог (второй язык и самое начало переводческой деятельности) попытался передать глубокие мысли и важное послание нашего командира. Англичанин внимательно выслушал, наверное , моим произношением наслаждался, и вежливо возразил, мол, «никаких противоправных действий не было, территория открытая, могут ездить без всяких последствий».

Надо сказать все было с обеих сторон без всяких выпадов и оскорблений, очень вежливо, с приятным выражением лица (видел позднее со стороны англичан действительно «злобный оскал империализма»). В это время со стороны части, там малый КПП был – калитка с часовым для доступа военных из дома на территорию бригады, из калитки выбежали четыре воина с лопатами и каким-то столбом и пробежав мимо нас начали копать яму на выезде от дома в сторону общей дороги к берлинской улице. На наших расширенных от изумления глазах (мы сами не ожидали) и ошарашенных и обалдевших от нашей наглости британцев, воины закопали на въезде к дому со стороны улицы дорожный знак «кирпич».

А полковник Трофеев посоветовал англичанам подойти к знаку и убедиться, что территория действительно закрыта и сделал им «последнее предупреждение о недопустимости подобного поведения». Я служил в бригаде чуть менее года, потом туда приехали две свежеиспеченные выпускницы из Военного института (одна из них внучка знаменитого писателя), но более с англичанами в Берлине не сталкивался, только с американцами.

А меня, может, благодаря тому, что нужно было «теплое местечко» отправили на повышение в славный город Эберсвальде, где родился наш сын, записавший позднее эту историю. Чтобы случайно не обидеть никого из участвовавших в истории достойных людей фамилии изменены.

Ну а кому лениво читать, то можно посмотреть...

О ПОХУДЕНИИ:

Алекс Кугельманн

О гормональных сбоях, диетическом сбалансированном питании, и как оно срабатывает. Армейская история - а у меня они почти все такие...

Жил, значитца, был в нашем Карантине (это место такое, при Части, куда лысых-стриженых маменькиных сынков сгоняют, с ошарашенным выражением лица и Повесткой меж булок - дабы расперчивать их там до кондиции полного изумления) некий Пузырик. Знамо дело, за просто так такое погоняло не дадут. Совершенно невероятных объёмов чел.

Мы уже маршируем по плацу, обмундированные в шаровары широтою в Чёрное море и свитках, дважды обёрнутых вокруг атлетических торсов, а сей индивид прохлаждается на том же плацу, усваивая артикулы шагистики визуально. Нет во всей дивизии на него обмундирования и шабаш!
Старшина наш, старший прапорщик Зуйков - видом конкретнейший Карабас-Барабас, только без бороды, а голосом и нравом - Бармалей натуральный. Практически весь световой день шебуршит по каптёркам всех рот, всех батальонов в поисках подходящего Пузырику камзола и панталон, исходя свирепостью и желчью.

Как так, он нас должен круглосуточно очёсывать плёткой-семихлёсткой, изготовленной из Устава Внутренней Службы, но из-за этого Колобка вынужден отказывать себе в удовольствии. Подозреваю, что он на завтрак кушал невинно убиенных уборкой территории и надраиванием полов младенцев, запечённых вкупе с Военным Билетом и поясным ремнём, затянутым до невозможности. А тут такой деликатес и не укусишь - несъедобен в "гражданке", вообще.

Неделю, не меньше, длилась наша лафа.

Злобные сержанты? Ха-ха три раза! Агнцы кроткие в балетных пачках. Зуйков - вот где Сотрясатель Вселенной, куда там до него Железному Хромцу. Старший прапорщик и его бы построил на подоконнике, но азиатский хитрец раньше призыва в В/Ч 11674 помер в каком-то там Древнем Веке в городе Отраре, соскочив с этой прожарки...

Впрочем, армейская смекалка не подвела старого прапора - нашёл-таки выход, злодей! Сапоги кирзОвые были распущены в голенище по шву и зашиты обратно, с уже встреченными в них клиньями из халяв от других сапог. Тож самое с галифе и кителем. С поясным ремнём ещё проще - прошили дратвой. Два. Внахлёст. Нармальненько так выглядел красноармеец "швейных войск" в эдаком мундире ландскнехта - весь на строчках и вставках...

После прохождения Карантина нас раскидали по разным батальонам, ротам и о службе сего уникума не ведаю, как там чего было. Наверняка, много забавного приключилось. И настал момент триумфа - отслужил я свои два года. Дембель неизбежен, как крах капитализма. А мой так и вообще в маЮ - мне уже всё, как тому муравью...
Шустрю по Гарнизону с "бегунком" - это так Обходной Лист называется. Автографы начальников различных служб собираю, да. Периодически встречая коллег по Кукольному Театру Карабаса - тому Карантину. Как-то сдружились там и посему делимся о пережитом. На меня смотрят как на истинного Страстотерпца - волею судеб и во искупление грехов прошлых и будущих попал я, братцы, так попал - в 1 роту. Где старшиной и был этот самый Бармалеище. Знаменитый на всю нашу дивизию свирепостью своей. В процессе общения узнаю, кто куда и как оно чего.

- А Пузырика видел?

- Нет. Где бы довелось...

- Да вот же он, ты мимо курилки проходил.

- Да где?!

- ВОТ, глаза разуй!

Издевается что ли - там всего один тип сидит в выгоревшем "кузьмиче" - так тогда армейское Х/Б называлось.

Оп-па! На-армальный такой, спортивный подтянутый парнище - ёлы, Пузырик, ты ли это!

- А то кто-ж...

И обнялись, заплакав...

День танкиста или Почему я не играю в World of Tanks

Nikolai Salnikov

Давно это было. Очень давно. Я бы и не вспомнил, но, как назло, в окне уведомления Яндекса всплыло напоминание, что всенародные гуляния по поводу Дня Танкиста пройдут в этом году 13 сентября.

А я был танкистом. Служил в ГДР. И очень мне нравилось стрелять из танка на учениях. Это я вам скажу, покруче любых World of Tanks. Жми на кнопки, не жми на кнопки, пусть даже монитор у вас суперический, и графика на уровне, но это подделка.

Ни запаха пороха, ни вечной вони соляры, ни утробной сытой мощи танкового двигателя, ни скрежета траков по немецкой брусчатке, когда механик водитель разворачивает этого элегантного монстра в боксах. И когда ты совмещаешь прицел и цель, за секунду до выстрела, то понимаешь, что смертоносный снаряд сейчас вылетит из пушки и устремится в мишень, послушный лишь твоей воле. Ну и законам баллистики, конечно, куда же без них.

Из меня получился хороший танкист, и я рад, что в моей жизни был и такой опыт. Недавно однополчанин прислал фото и видео отчёт, как сейчас обстоят дела в нашей части. Печальное зрелище. Руины старинных немецких казарм, как бы ни сопротивлялись времени, но вот-вот лягут под ударами строительной техники. Через дорогу от нашей части стояла Олимпийская деревня, построенная для Берлинской олимпиады 1936 года. Той повезло больше, в 2009 году там организовали музей. Впрочем, много воды и с тех пор утекло, но хочется верить, что хотя бы там всё хорошо.

Камера моего боевого друга скользила по остовам зданий, по штабу и столовой, где всем нам довелось чистить картошку и нести наряды по кухне, по полковому «чипку», по гарнизонной гауптвахте и караульному помещению. Грусти я не испытывал, не о чем грустить, но ностальгия в душе шевельнулась, заставив припомнить случаи из далёкого прошлого, о котором думал, что всё давно позабыто.

В войсках, куда ты попадаешь после учебки, очень важно показать себя грамотным специалистом. Если ты наводчик, то стрелять должен как Бог, чтобы тебя не мордовали дедовщиной. Такие стрелки на вес золота в любой роте, так что сами понимаете, мотивация более чем сильная. Но прежде чем попасть на настоящий полигон, где стреляют штатными снарядами из настоящего танкового ствола, приходится тренироваться на учебном стрельбище. Там стреляют из пулемёта и вкладного ствола. Вкладной ствол – изобретение замечательное, его вставляют в танковый ствол, чтобы имитировать стрельбу пушечную. Так вот на учебных стрельбах у меня были весьма посредственные результаты. И это навевало совсем невесёлые мысли о предстоящих штатных стрельбах на Ютербогском полигоне, тем более, что на этих стрельбах ожидалось появление главкома ГСВГ. Очень уж наш батальон ему нравился, даже не знаю, отчего такая любовь имела место быть.

Но бойся или не бойся, а проверка боеготовности танкиста, старым дедовским способом – стрельбой и взаимодействием экипажа, пришла в свой час, и я оказался на том самом полигоне.

Главком задерживался, но командующий армией уже прибыл и успел помянуть весь словарик идиоматических выражений, наблюдая за весьма невыразительными заездами экипажей.

Тут я должен сказать, что первыми запускают опытных, чтобы пустить пыль в глаза высоким лицам и это обычная практика, но в тот день лучшие из лучших не блистали. Так бывает, редко, но бывает.

Я был в предпоследнем заезде. Нас построили, ротный в сердцах витиевато выматерился, отвернулся от нас, сделал пару шагов, но вдруг встал как вкопанный. От наблюдательной вышки в нашу сторону шёл генерал армии.

- Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! – Ротного будто подменили. Он подтянулся, щёлкнул каблуками и пошёл строевым шагом по немецкой брусчатке в сторону генерала.

- Товарищ генерал армии, экипажи к выполнению боевой задачи готовы, инструктаж провёл капитан Писаченко! – Маленький капитан смотрел на генерала и заведённой за спину рукой показывал нам кулак, предостерегая от неведомо чего. Но мы вняли этой угрозе и приобрели вид молодцевато-придурковатый, таким этот вид показался мне самому.

- Парни, никто сегодня даже на четвёрку не настрелял, - спокойно начал генерал, совсем не обратив внимания на капитана, - Так что вот какое моё слово будет. Тот, кто отстреляется на отлично, получит отпуск на Родину. Надеюсь, это достаточно хороший приз?

Он подумал немного, потом усмехнулся своим мыслям, и разразился таким отборным матом, что даже используй я звёздочки, всё одно, цензура бы не пропустила подобное в сеть. Этажи возводились на этажи, обороты оборачивались такой филигранной замысловатостью, что у воздуха появилась плотность, казалось, маг произносит свои заклинания, но если у магов такие слова в обиходе, то понятно, отчего маги исчезли с лица земли. Только однажды, после этого замечательного пассажа мне посчастливилось увидеть человека, владеющего этим языком, столь же умело. Но это совсем другая история.

Я слушал ругательства генерала как музыку, как мантру, как заклинание, и улыбался. Когда генерал закончил, он рассмеялся в полный голос, такой вид у нас был. Молодые парни в жизни ничего подобного не слышали, хотя и бравировали словечками острыми перед сверстниками. Но тут, но тут нам было явлено высочайшее владение словом.

По команде капитана Писаченко мы побежали к машинам, построились позади них и стали ждать сигнала к началу заезда.

За мгновение до сигнала я успел подумать, что просто обязан показать достойный результат, что нельзя подвести экипаж, что генерал не зря применил такой воспитательный приём, что выстрел следует производить на выдохе, что дома удивятся, если я приеду в отпуск, что…

«По машинам!» - раздалась команда, и за четыре секунды я оказался на своём месте, мотор взревел, машина качнулась и начала набирать ход, я прильнул к окуляру прицела, «война» началась.

Первыми встали РПГ, и двумя пулями я положил свою цель, повернулся к командиру и показал ему, что нам достался вариант номер 2 и, следовательно, сейчас появятся танковые мишени. Мишени встали и в хорошем ритме я отправил в свою три снаряда подряд. Я даже не видел, попал я или нет, но командир по внутренней связи сказал, что два снаряда точно легли в цель. Следом за танками поднялись БОНА (Безоткатные Орудия На Автомобиле). Эти двигались в отличие от танков не на нас, а вбок, поэтому я сделал упреждение перед первой и прошил их все, так как у меня оставалось много патронов в пулемётной ленте.

Словно в полусне, где ты наблюдаешь за собой со стороны, я видел всё, что происходило в танке. Командир тряхнул головой, показал мне большой палец и дал команду механику мчать к финишу.

Когда мы возвращались на огневой рубеж, то к нам уже мчался капитан. Он смешно бежал, размахивая руками и то и дело придерживая свою пилотку. А у меня было ощущение какой-то странной лёгкости, подпрыгни и полетишь.

- Кто стрелял? – Капитан задыхался от бега, но грозные нотки в голосе не обещали ничего хорошего.

- Рядовой Сальников! – Не успел я сам и рта открыть, как за меня ответил командир танка - старослужащий сержант. К сожалению, я не помню ни имени его, ни фамилии, время стёрло их из моей памяти.

- Не врёшь? – Простодушно спросил капитан. Он не мог поверить, что я отстрелялся на отлично, да что там он, я тоже в это не мог поверить. Тем более, что как уже говорил выше, успехов до этого дня я не снискал.

- Никак нет, товарищ капитан! Точно, он сам! – ответил сержант.

На построении после стрельб генерал армии сдержал слово. Меня вызвали из строя, я встал перед батальоном и грозный командарм объявил мне Отпуск на Родину.

- Служу Советскому Союзу! – Ответил я.

Главнокомандующего ГСВГ мы так и не дождались, но я совсем не огорчился этим фактом.

Мне очень нравилось служить в танковых войсках. Как отличник боевой подготовки я постоянно ездил на учения, защищая честь родного батальона. К слову сказать, в отпуск я поехал за пару месяцев до приказа о демобилизации, и помог мне в этом тот самый генерал армии, но расскажу я вам об этом в другой раз.

Армейские байки

Весь полк в полном составе прибыл на один из самых больших в ГДР Магдебургский полигон.
Отработали маневры. Полк в наступлении, полк в обороне, стрельбы. Неделю повоевали и засобирались домой. Построились в походную колонну и гоним к ж.д платформе, домой грузиться. Наша рота замыкающая. Едем себе, никого не трогаем. Вдруг нас “уазик” обгоняет, а за ним “урал” на полных парах. Колонна стоп. Стоим, ждем.
Оказалось, что наш полк должен был отстреляться ПТУРСами, но про это никто не знал, кроме того генерала в “уазике”. Для справки, один ПТУРС стоил, тогда как жигули. А тут целый Урал с ПТУРСами. Генерал принимает решение полк не разворачивать. Оставить несколько машин. Они и будут расстреливать весь боекомплект. Командир полка приказывает оставить по одному танку с батальона и нашу БРМ.
Развернулись. Приехали обратно на директрису. Встали в боевой порядок. Куда стрелять, товарищ генерал? Мишеней нет. Оцепление уже сняли. Ниипет. Стреляйте туда, и машет рукой в сторону леса. Видите, говорит, сосну на краю леса? В нее и стреляйте. Надо сказать, мы настоящими ПТУРСами никогда не стреляли. Только на тренажерах. Ладно, попробуем.
Ставим снаряд на салазки. Готовы. Команда огонь.
Три танка и наша БРМ, стреляют одновременно. Снаряды летят, куда им захочется, только не в эту гребаную сосну. Стреляем второй раз и начинаем класть снаряды ближе к цели. Третий выстрел. Танкист кладет снаряд далеко- далеко за сосну. Заряжаем еще, и вдруг из леса, оттуда, куда улетел ПТУРС, на всех парах несется Урал, забитый до отказа солдатами. Картина маслом.
Урал подлетает к нам. С борта спрыгивает матерящийся прапорщик, кто тут ... старший, какого вы тут....., да я вас ...., ......,......, и т.д.
Мы в шоке.
И тут прапор видит генерала. Резко сменив тон, вежливо спрашивает, а зачем товарищ генерал, вы по нам стреляли? Бледный как бумага генерал минуту молчит. Придя в себя, тихо спросил, все живы? Немного осмелевший прапорщик говорит, слава богу, все живы. Генерал выдыхает.
Как оказалось, это было оцепление. Мы-то отстрелялись, а в расписании больше стрельб не было, вот они и решили позагорать.
Повезло пацанам.
Генерал волевым решением и уже командным басом отменил дальнейшие стрельбы и укатил отчитываться за неотстреленые ПТУРСы. А мы погнали догонять своих. Нам еще грузиться.
Как потом выяснилось, этот генерал большой шишкой был. Заместитель командира дивизии по огневой подготовке. О как!

Автомобиль и диван впридачу. Менталитет немецкого директора

Андрей Немоляев

Году в 1993-м, проходя службу в западной группе войск, довелось мне случайно оказаться в одной небольшой немецкой деревеньке. Так случилось, что я заснул в поезде и проехал свою остановку. Вернуться можно было только часа через два. Я купил билет и пошёл гулять вокруг вокзала.
Место было абсолютно не примечательным. Одни дома и заборы. В надежде найти какой-нибудь магазинчик я прошёл вглубь посёлка. Проходя мимо одного из заборов, я увидел её. Это была вишнёвая семерка, ВАЗ-2107.
Стояла на участке, поросшем травой. Было заметно, что машину давно не используют, так как вокруг была трава по пояс.
В это время, найти хорошую советскую машину в Германии, было уже трудно. Оставался либо хлам, либо новые модели, не по карману младшему офицерскому составу. Боязнь покупки старой иномарки присутствовала у многих, так как не понятно было, как их ремонтировать. В те времена, если помните не было интернета и продажи запчастей на иномарки в Союзе.

Я набрался наглости и нажал на звонок. Из дома вышла женщина и по-немецки что-то спросила меня. Я ей, как мог, объяснил, что интересуюсь машиной. Она разрешила мне её осмотреть.
Семёрка прочно вросла в газон в прямом смысле слова. Оба задних окна были на пару сантиметров приоткрыты. Результатом стало проникновение травы во внутрь. Газон расположился на заднем сидении.
Хозяйка сказала, что машина очень давно не ездит, стоит без дела. Скорее всего, хозяин машины, её муж, легко расстанется с ней, но его дома нет, будет вечером.

Машина мне понравилась. Во-первых, кузов был практически идеален. Во-вторых, хорошая ещё резина. Правда, требовалась основательная чистка. Подкапотное пространство всё поросло травой.
Я сообщил хозяйке, что приеду в выходные и мы распрощались.

В ближайшую субботу, мне удалось вырваться со службы, причём выпросив служебный УАЗ. В десять утра, я стоял у ворот хозяина машины. Он оказался очень благодушно настроенным к нам, хорошо говорил по-русски, так как учился когда-то в Москве. За машину хотел тысячу марок.
ВАЗ оказался восемьдесят шестого года. По нашим меркам, почти новый. На одометре тридцать шесть тысяч километров. Не эксплуатировался полтора года.

Очищая семёрку от травы, мне с водителем Уаза удалось сбить цену до шестисот марок. Поставив свой аккумулятор, завели машину с первого поворота ключа. Я расплатился, и мы выехали за забор.
-А вам Ауди не надо?- бросил напоследок немец.
-Какой Ауди?- заинтересовался я.

Дело в том, что мой замполит купил АУДИ-80, называемую в народе «бочкой». Машина была 1984 года, в среднем состоянии и он активно искал такую же, на запчасти.
Мы прошли в гараж к хозяину дома, где я увидел три машины. Спортивную Хонду, машину его сына, представительский Мерседес и АУДИ-80 как две капли воды, замполитовская машина. Только эта машина была 1988 года и в идеальном состоянии.

Знамя части

Под конец осени в Саксонии резко похолодало. Над войсковым стрельбищем Помсен нависли тяжелые свинцовые тучи, готовые каждую секунду разразиться дождём. По утрам плыл густой туман и местами иней уже начал сковывать пожухлую траву. Высокая влажность разъедала контакты электрооборудования мишенных установок и добавляла работу солдатам полигона. Прапорщик Кантемиров хорошо помнил акклиматизацию своего организма в первый месяц службы в Германии и требовал со своих подчинённых на каждом участке направления стрельб постоянно держать йод и зелёнку. У солдат, прибывших из Союза, любая небольшая царапина долго не заживала и постоянно гноила. Операторы полигонной команды целыми днями работали в поле, сапоги и портянки в мокрой траве промокали быстро, и сушилка на стрельбище работала в полную мощь. Начальнику стрельбища приходилось постоянно контролировать наличие подменных сапог и портянок в каптёрке казармы стрельбища. Ноги пехоте нужно беречь, а на полигоне тем более. Стёртые в кровь сбившимися портянками ступни нерадивых пользователей сапог также долго не заживали, и картина солдата с перебинтованной ногой в тапке была постоянной. Портянки бойцам выдавались двух видов: летние и зимние, последние были немного теплей. Вообще, портянки универсальная и нужная вещь на полигоне. Отсырели, быстро перемотал с другого конца и вперёд в поле. А научиться мотать портянки можно за пару дней, а при "усиленном" инструктаже старослужащих и за пару часов. В ГСВГ солдат обеспечивали юфтевыми сапогами, всё же мягче были чем кирзовые, хотя и тяжелее. Кирзачи - грубые на ощупь, как солдатский юмор; а юфтевые - гладкие и мягкие, как машинистка штаба. Прапорщик Кантемиров на дневных и ночных стрельбах вышагивал по своему полигону в солдатских сапогах и портянках не менее трёх километров за сутки. Существовал ещё один вид солдатских сапог - это Дембельские Сапоги. Именно так, с большой буквы. Ибо, это была индивидуально оформленная, неповторимая обувь, выполненная по всем неписанным канонам армейских кутюрье. Для этой неописуемой по своей красоте обуви в каждой воинской части развивалась настоящая дембель-сапожная индустрия. И каждый солдат-сапожник умеющий производить Дембельские Сапоги был на особом привилегированном счету у всех дембелей воинского подразделения. Жизнь и служба переменчивы словно капризная мода, которая также не обходила стороной этот особый вид воинского искусства. И в каждой части и в различные периоды службы был определённый стиль на эту армейскую обувь. Тренды сапожной моды периодически менялись и эти высокохудожественные произведения солдатской обуви были разными: «гармошкой», просто наглаженные или наглаженные «стрелкой», со шнурками и без, с укороченным голенищем с высокими каблуками или наоборот, с носками формы «лодочки» или широким носком с обточенной подошвой. Дембельские Сапоги также ушивались, причем до такой степени, что натягивать их можно было как чулки, а походка у дембеля становилась как у балерины с переломанными в детстве ногами. Что только не вытерпишь ради каприза дембельской моды! Каблуки подбивали титановыми подковами, а в одной строительной части умудрились подбить вставками из победита - сверла по бетону. И когда владелец таких сапог шёл по немецкой брусчатке на территории части и слегка шаркал ножкой, из-под его ног вылетал ослепительный сноп искр. И это было по - своему прекрасно! В общем, Дембельские Сапоги просто требовали к себе серьёзного подхода по всей строгости армейской моды и были святым делом каждого отдельно взятого и уважающего себя дембеля. Данная солдатская обувь является величайшим шедевром мирового значения, сочетающим в себе основы искусства и традиций армейского обувного художественно-прикладного творчества Советского Солдата. И как говорила одна воинская мудрость: «Лучше два года в сапогах, чем три в ботинках».
Гвардейский Шестьдесят Седьмой Мотострелковый полк этой ночью в полном составе вернулся на зимние квартиры с дивизионных учений. Начальник войскового стрельбища Помсен тоже решил с утра съездить со своими бойцами в полк, получить продукты и поменять бельё. А заодно пообщаться с друзьями и послушать свежие впечатления от очередных масштабных армейских игр на Магдебургском полигоне. После трёх лет сверхсрочной службы Тимур уже не мечтал о стрельбах и ночных атаках на условного противника, но обсудить армейские новости был всегда готов. Прапорщику Кантемирову хватало по службе и своего стрельбища, где дальность стрельбы позволяла провести только ротные ученья. Утром мотострелковый полк напоминал встревоженный улей. И среди этого хаотичного движение солдат и офицеров не было привычного ритма жизни родной войсковой части. Прямо около штаба командир полка что-то орал своему заместителю по технической части. Прапорщик приказал водителю не останавливаться и подъехать прямо к продовольственному складу. Подальше от начальства и поближе к кухне! Кантемиров заметил пробегающего по плацу в направлении штаба командира разведроты, капитана Тимербулатова. Тимур знал, что Валера получил капитана прямо перед ученьями и даже толком не успел обмыть новые звёздочки на погонах. Поэтому, прекрасно понимая, как ласкает слух офицера очередное звание, прокричал:
- Товарищ капитан! Что случилось? На нас напало НАТО?
- Хуже! - новоиспечённый капитан махнул рукой, подзывая прапорщика.
Начальник стрельбища, чуя недоброе, подбежал к ротному. Поздоровались, и офицер на ходу объяснил этот вселенский кипишь в полку:
- Представляешь, ночью вернулись с учений и только утром заметили, что нет штабного БРДМа со знаменем части.
- Ни хрена себе! Как такое могло быть?
- Да хрен его знает! Там Витя Долгов за старшего в этом БРДМе оставался. Сломался где-нибудь и встал. По рации не отвечает. Ладно, Тимур, давай! Григорьев всех комбатов и ротных к себе вызвал.
Да уж! Полк вернулся, а боевого Красного Знамени с орденом Богдана Хмельницкого на нём - НЕТ! Знамя полка это вам не фунт изюму, не дай Бог что случится, о последствиях лучше не думать. Вероятному противнику не пожелаешь. За утрату знамени полка даже в мирное время один итог: расформирование части, командира полка, начальника штаба и виновных - под трибунал. И такой подарок подполковнику Григорьеву прямо перед заменой в Союз был на хрен не нужен. Знаменосца полка, старшего лейтенанта Долгова прапорщик Кантемиров знал хорошо. Виктор Долгов служил взводным в Первой МСР, был родом с Пермского края и имел первый разряд по биатлону. Прапорщик и офицер были земляками. Пока бойцы получали продукты и меняли бельё Тимур решил не отходить от машины и лишний раз не светится перед командованием. На всякий случай. В такой нездоровой ситуёвине всегда легко нарваться на лишний пистон. За просто так, без всяких прелюдий со стороны отцов - командиров. По плацу в обратном направлении вновь появился командир разведроты. Прапорщик сам подбежал к нему:
- Ну что, капитан, есть вести с передовой?
- Нашли! - выдохнул ротный, - С Брандиса вертолёт вызвали и сверху обнаружили. Прямо в лесу на выезде с полигона стоит. Вроде все целы.
Начальник стрельбища знал, что Первая рота стреляет по графику через день и что взводный Долгов по устоявшейся между ними традиции обязательно зайдёт к нему в перерывах между стрельбой. Офицер с пакетом в руке вошёл во двор расположения стрельбища прямо с утра. Тимур быстро приготовил будерброды, друзья открыли по бутылке пива и Виктор начал рассказывать о своих незабываемых впечатлениях последних дней:
- Вот все говорят: «Знамённая группа, знамённая группа».
Офицер хлебнул из бутылки и посмотрел на прапорщика:
- А Вы думаете, нам знаменосцам легко?
Кантемиров, весь в предвкушении дальнейших событий, улыбнулся и отрицательно покачал головой. Не думаем, мол, ничего плохого о знаменосцах. Долгов, оценив на свет остаток пива в бутылке, продолжил:
- Мы с Магдебургского полигона на трассу еще не вышли и двигались по пересеченной местности изрытой гусеницами танков в этом сизом мареве выхлопов соляры и пыли. Я на штабном БРДМе со знаменем части, полковая реликвия по-походному в тубусе, рядом бойцы охранения. Стемнело, мерное покачивание, усталость и рокот мотора сделали своё дело - сморило на хрен. Проснулся от непривычной тишины. И что за нах такой? Стоим на обочине, солдаты в обнимку с оружием мирно дремлют, а водитель чертыхается, ковыряясь в моторном отсеке. Техника, ети её за ногу, имеет свойство ломаться. Увы! Чумазый как черт механик пытается починить неисправность, аккумулятор плавно и неуклонно разряжается, в моторном отсеке темнеет. И всё! Остаётся только куковать в неизвестности. Колонна в потёмках ушла вперёд. Зампотех в замыкающей машине благополучно проспал отставший БРДМ и не заметил потери боевой единицы. Акум сдох и рация не фурычит. По обочинам сплошной стеною лес стоит. Филин в соснах ухает. Тоска...
Офицер допил пиво и вопросительно посмотрел на прапорщика. Тимур мотнул головой. Хватит, мол, впереди стрельба. Виктор кивком согласился, вытянул ноги и продолжил свою быль:
- И в такой ситуации, товарищ прапорщик, возникают извечные вопросы: «Кто виноват, и чего делать то?». Ну, виноват, положим, я сам, уснул как самый распоследний распиздяй и прозевал момент остановки. И вот на "что делать?" ответ очевиден - занимать круговую оборону. Вокруг же шпиёны вражеские толпами бродят и сучьями трещат в этом чёртовом саксонском лесу. ФРГ рядом, вёрст пятьдесят, практически за углом. Принял волевое решение: проверил боеприпасы, по периметру выставил караул, накормил солдат сухпайком, распределил порядок несения караула и время отдыха. А дальше, призадумался... Вспомнился какой-то старый фильм про войну, где выходящие из окружения бойцы прятали знамя под одеждой. Ну, а что? Вполне удобно, знамя на теле, не мешает отбиваться, руки то свободны. И если уж придётся тикать, то ноги в руки и ходу «дранг нах остен» (нем. Drang nach Osten - натиск на восток). Сейчас конечно не война, но враг не дремлет, войска НАТО в каких-то полсотни километров. Решено! Вытащил из тубуса знамя и обмотал его вокруг себя под плащ-палаткой. Оглядел, ощупал результат и пригорюнился.
Витя Долгов от волнения пережитых армейских моментов своей жизни встал и начал ходить по комнате:
- Прапорщик, по поводу - "тикать", это я погорячился. Тут уж бегать не придётся, знамя оказалось таким огромным, что я стал похож на Винни Пуха в норе у Кролика. Но, нет худа без добра! Зато в люк бронемашины теперь меня враги ни за что не вытащат - не пролезу. Оставалось только надеяться, что не бросят нас в беде боевые друзья-товарищи, вернутся и отыщут нас в этих таёжных лесах Саксонии.
Взводный снова присел, с тоской взглянул на опустевшие бутылки и закончил свои воспоминания:
- Это мне уже потом в части рассказали, что зампотеху полка, как арьергарду в колоне, досталось больше всех. Майор Артемьев за эту ночь постарел и поседел. Но, всё хорошо - что хорошо заканчивается. История эта закончилась хеппи-эндем: утром нас обнаружили с вертушки, прислали в помощь «коробочку» и, зацепив тросом, притащили на базу. Всё нормально, никто в плен к супостатам не сдался и к сытым буржуинам не сбежал. Личный состав жив-здоров и даже местами румян. Но, самое главное - знамя полка уцелело! А я то было переживал, думал КП меня растерзает как тузик грелку прямо на плацу. Но, представляешь Тимур, от восторга что всё обошлось, Григорьев объявил мне благодарность. Радость командира была беспредельна, он сиял как медный пятак, и едва не отплясывал гопак перед строем. Выходит, спас я репутацию подполковника и свою пятую точку от неприятностей всеармейского масштаба.
Виктор вздохнул и сделал неожиданное предложение, от которого было сложно отказаться:
- Тимур, сегодня на ночной ещё разведрота будет с нами стрелять. Давай стол организуем, заодно свежий капитан проставится и свои звёздочки обмоет с нами.
- Не вопрос, товарищ старший лейтенант! Стесняюсь спросить, а когда мы ваши капитанские звёздочки обмывать будем?
- Примерно через месяц ждём(с), - улыбнулся старший лейтенант.
Не дождался командир взвода Первой Мотострелковой Роты, старший лейтенант Долгов своих очередных звёздочек. Как и не дождался своего очередного назначения на должность командира роты. Через неделю ударили саксонские морозы. Примерно под минус десять. На войсковом стрельбище Помсен было холодно и ветрено. Первая МСР проводила итоговые стрельбы из гранатомёта АГС-17 «Пламя». Обязанности командира роты временно исполнял старший лейтенант Долгов. Во время обучения солдаты стреляли дымовыми гранатами по квадрату в направлении старого немецкого ДОТа. Итоговую стрельбу боевыми осколочными гранатами ВОГ-17 принимал комбат. Было холодно, солдаты и сержанты решили согреться и в тылу за пунктом выдачи боеприпасов развели костёр, который не было видно со стороны Центральной вышки. Для растопки использовали пустые ящики из под гранат. Как в одном из ящиков осталась одна граната ВОГ-17, не понял даже старшина роты, который отвечал за выдачу боеприпасов. Бойцы обступили костёр довольно плотно. Многих спасло то, что один из сержантов после очередной порции пустых ящиков попрыгал на них в костре, утрамбовывая пламя. Взрыв! Радиус сплошного поражения у ВОГ-17 до семи метров. Осколки в основном пошли низом. Ранения получили шесть бойцов, самыми тяжёлыми были: осколочный в живот, солдату ампутировали около семидесяти сантиметров кишечника; и осколочное ранение в глазную раковину с потерей глаза у другого солдата. Оба бойца оказались родом с Узбекистана. У остальных, в том числе у сержанта, осколочные ранения ног. Все остались живы. Для эвакуации раненых в госпиталь были задействованы все транспортные средства, так как в одну санитарную «Таблетку» все не поместились.
Разбор полётов был на весь гарнизон. После работы комиссии командира Первого МСБ понизили в должности, исполняющего обязанности командира роты так и оставили командиром взвода. По поводу очередного звания старшему лейтенанту приказали ждать. Старшину роты с выговором отправили служить в Советский Союз. Начальник войскового стрельбища тоже получил строгий выговор с занесением в личное дело, но был оставлен дослуживать на своём полигоне.

Ну да, кто же еще...

Так точно...

Майские праздники...

1. Виктор Ермилов рассказал: "Зима 74-75 гв Германии была бесснежная. И вот под майские праздники стали наводить порядок - впереди 30летие Победы. Посылают пять человек с молодым сержантом в караул, на периметре убирать старую, прошлогоднюю траву.

Периметр большой, рубили траву лопатами, замудохались. Один из солдат и предложил ее зажечь - типа все под нашим контролем. Зажгли - трава горела хорошо, ребята обрадовались -скоро и на обед.

Но тут, как на грех, налетел ветер, раздул этот огонь до угрожающих масштабов - трава заполыхала стеной. И самое страшное, ветер нес огонь в сторону ракетной заправки, что была за забором караула.

Часовой на ближайшем посту с вышки позвонил в караулку, а начкар уже вызвал пожарку. У нас была своя при ОРМ. Подоспели ребята вовремя, уже начал тлеть деревянный забор. За пожар вставили по полной программе, начиная от ротного и кончая "поджигателями".

Ротный пошел пом.дежурного по части 1 мая и 9 мая, солдаты -наряды вне очереди, а сержант, как и ротный, все праздники провел в нарядах - по роте, на кухне.

На построении ком.части строго предупредил, чтобы подобное не повторилось, ибо последствия могли быть печальными - на соседнем посту под охраной был склад боеголовок, если бы пожар добрался до него, то некоторой части Германии могло и не быть…»

2. Ренат Сафаров поделился: "За залет был наказан: на Новый Год затупил посыльным по штабу. Такой халявы у меня ещё не было... Сутки спал на шинели возле библиотеки (там же, в штабе на первом этаже) на списанных книгах.

Один раз сходил в город, в магазин дежурный отправил, по пути встретил бухих местных - налили по-тихому шампанского, поговорили за жизнь, дали две пачки сигарет. Ходил самостоятельно в столовую, и спал.

В роте в это время проходил мощный ПХД и какие то дебильные конкурсы, успешно этого избежал. Не жалею абсолютно. 99-01 весна…»
3. Олег Дворников: Про 9 мая 97 года написал в комментариях про пожар в части. Следующее 9 мая 98 года выдалось более бурным. Я считал себя уже опытным военным и заблаговременно записался в наряд на 7 мая. Как положено заступил помощником дежурного в 18-00 и на следующие сутки планировал смениться, проверил кто меня меняет, убедился что человек ответственный и не подведёт. Бывало такое что сменщик не приезжал и тогда приходилось без смены дежурить 2 сутки.

8 мая проставлялся за дембель начальник столовой на полигоне - старший прапорщик. Началось накрытие поляны, шашлык-машлык, водка-пиво и т.д. Примерно к 16-00 началась стрельба из охотничьего ружья по пустым бутылкам, стоящим и летящих под тем же углом как утка из камыша взлетает. Я хожу сухой и потираю руки в предвкушении что через пару часов буду всех догонять. Но в этот момент меня вызывает командир дивизиона и объявляет мне, что снимает меня с наряда. Я в недоумении - ни каких косяков ни у меня ни у личного состава за сутки не было. Комдив поясняет, что в очередной раз зелёный змий победил капитана, командира соседней батареи (не здесь на полигоне, а в городе) и мне следует убыть в парк 34 мсд (32 военный городок) старшим машины, САУ 2С3 на показ военной техники на всё 9 мая на площади 1905 года города Екатеринбурга. На вечер 8 мая я оказался единственный живой и трезвый и на службе из всего состава офицеров и прапорщиков дивизиона. А у меня уже был план расписан на 9 мая: и свидание с зазнобой (в будущем женой), и встреча с друзьями, контрацептивы и спиртное на все мероприятия закуплены, в общем к празднику готов. Пришлось срочно обзванивать всех и отменять мероприятия. Тогда техника шла вслед за парадными коробками только в юбилейные года, а между юбилеями каждое 9 мая просто стояла на центральной площади города. Я уточнил кто является механиком-водителем самоходки (оказалось что это боец, один из братьев-близнецов, которых я прошлым летом привёз из Елани), кто ещё из дивизиона присутствует на показе (от нас там ещё были 9К57 - РСЗО Ураган и Урал с 2А65 - гаубицей Мста-Б). Прибываю в парк дивизии, встречаю там старшего от нашей в/ч - начальника бронетанковой службы, получаю от него комплект "парадного" обмундирования: камуфлированную футболку (в войсках они появились позже) и камуфлированные штаны с курткой не виданного образца (похож на лётный комплект, с карманами на животе, но с погонами как на обычной полевой форме).

Всем, кто служил, посвящается.

15 Ноябрь 1987 года.

Поздним вечером, по дороге от станции Чебаркуль двигалась не стройная колонна, можно сказать, мальчишек в сопровождении майора и трех сержантов. Шли молча и только скрип снега под ногами слышался в тишине морозной ночи, бравада двух предыдущих дней слетела, как только выгрузились из электрички на станции. Каждый думал о своем, но объединяло всех одно - неясность дальнейшей судьбы.

Впереди показался свет прожекторов, с каждым шагом он становился все ярче, идущие в хвосте колонны видели только контуры впереди идущих, все невольно опускали головы, чтобы свет не слепил.

Ворота воинской части открылись совершенно бесшумно, дежурный по КПП отдал воинское приветствие майору и с интересом смотрел на вновь прибывших. Колонна не вольно замедлила шаг, как бы желая отсрочить неизбежное.

- Шире шаг! - зычно крикнул кто-то из сержантов, команда утонула в морозном воздухе.

Как затравленные зверьки пацаны озирались по сторонам, вглядываясь в строения, которые на ближайшие пол года заменят им дом. Обернувшись на закрывающиеся ворота понимаешь, что жизнь разделилась на до и после и вот это после таит в себе ту неизвестность о которой отслужившие рассказывали сидя за стаканом водки.

Навстречу изредка попадались военные, равнодушно смотревшие на эту массу салаг. И тут в тишине, откуда-то с верхних этажей здания, мимо которого шла колонна, раздался крик:

- Духи, вешайтесь!

Колонна вздрогнула, кто-то сильнее втянул голову в плечи, как бы желая спрятаться от всего этого. Казалось закрой глаза, а когда откроешь всего этого не будет, ты снова окажешься дома в привычной и знакомой обстановке. Но сколько не закрывай глаза, реальность не менялась.

Пройдя через дивизионный плац, колонна втянулась на обособленную территорию огороженную бетонным забором и пройдя мимо одноэтажных зданий вошла в клуб.

- Отдыхайте, курить можно в тамбуре, здание покидать запрещено - крикнул майор и куда-то ушел.

Столпившись у входа, вновь прибывшие, осматривали зал. Тут уже находилось человек двести, таких же пацанов одетых в основном в телогрейки. Особо не разбредаясь расселись по креслам клуба, тишину нарушал только фоновый звук тихо разговаривающих. В дальнем правом углу виднелись двойные двери у которых стояли два солдата, за этими дверям решалась судьба каждого вновь прибывшего.

Минут через сорок в зале начали появляться сержанты, которые бродили по залу и подходили к заинтересовавшим их пацанам.

- Пошли покурим, что ли? – предложил кто-то из ребят. Изменить мы все одно уже ничего не можем…

Вышли в тамбур, закурили, но напряжение не отпускало, зашел какой-то сержант чернопогонник, стрельнул сигарету.

- Пацаны вы откуда?

- Мы с Воркуты!

- Ваши тут встречаются, у нас в связи вас не любят…, борзые больно.

Человек пять развернулись в его сторону, сержант быстро отщвырнул сигарету и рванул из тамбура. Опять повисла тишина.

Молча докурили. Итут кто-то крепко обхватил сзади прижав руки, вижу только рукава шинели. Инстинктивно бью головой назад, но препятствия затылок не находит, одновременно чуть приседаю и левая нога уходит на пол ступни вперед, левая рука прихватывает кисть, а правая захватывает погон, легкий доворот бедер и обладатель шинели, с красивой амплитудой летит через спину. Брякнушись со всего размаха вояка успевает крикнуть:

- Макс, сука, ты все такой же дебил, сначала бьешь, а потом спрашиваешь - ты кто?

Гляжу на лежащего - сержант, сапер - твою мать - Андрюха.

Быстро помогаю встать, пацаны ржут, все на нервяке, а тут такая разрядка. Андрей быстро со всеми здоровается, в одном технаре учились, только он окончил на год раньше, знатный ГЕМовец (отделение горной электромеханики) был, да и тренировались вместе.

- Пацаны, а давайте к нам, в саперы! Рай конечно не обещаю, но полгода спокойной жизни обеспечу, а там вы уже и молодые, до черпаков чуток останется, переживете. Вам же терять все одно нечего, многие в полки попадут, а там рая точно не будет, там землячества, а это пострашнее дедовщины.

Все стоят молча, смотрят на Андрюху, может действительно вот он ангел спаситель.

- Макс, ты как?

- Спасибо, конечно, но я пока попробую пристроиться в другое место, в поезде майор говорил, что тут разведка есть.

- Оно тебе надо? Впахивать как проклятый будешь!

- Надо, Андрюха, надо!

- Ну тогда иди в зал, там уже разведка лазит, отбирает себя бойцов, но у тебя шансов практически нет.

В зале прибавилось народа и сержантов, последние перемещаются и постоянно с кем-то разговаривают. И тут взгляд зацепился за двоих сержантов краснопогонников с пехотными петлицами - один маленький коренастый, видимо борец, второй выше на голову, плотный но вроде и не спортсмен вовсе. Форма отглажена, что об стрелки обрезаться можно, шапки зашиты и отутюжены, сапоги блестят, как у кота яйца, ремни начищены.

Пробираюсь через зал

- ребят, а Вы из разведки?

На меня посмотрели, как на неодушевленный предмет, толи им «ребят» не понравилось, то ли так принято.

Взгляд того, что повыше скользнул и ушел дальше в зал, а маленький посмотрел заинтересованно, но как-то уж хитро улыбаясь.

- А что в разведку хочешь?

- Хочу!

- У тебя рост и вес какой?

Призывался я «богатырем» - рост 162, вес 48.

- А это так важно?

- Да, собственно нет, но что ты можешь?

- А что надо?

- Надо многое - бегать, подтягиваться, подъем переворотом делать, отжиматься. И все это не поразу делать, а хотя бы по десятку.

Фыркнув, как кот на сметану, я заулыбался: - И всего-то?

Сержант посерьезнел: - Конкретизируй.

- Ну турник, ваще не проблема, бег тем более, отжимания, даже говорить не хочется.

- Быченя, сходи с парнем в спортзал.

Спортзал был классическим, как в любой среднестатистической советской школе, баскетбольно-волейбольная площадка, на стенах шведские лесницы, кое-где лежали маты и в дальнем углу стоял турник.

- Ну показывай.

Подошел к турнику, скинул телогрейку и шапку, подпрыгнул и понеслась… Пара подъем-переворотов, склепка, силовой на две руки, спрыгнул.

- Не плохо, а что еще можешь?

На гражданке, в перерыве на дискотеке, мы любили покрутиться на турнике и одним из сложных упражнений был «галстук», объяснить сложно, как оно выполняется, но со стороны кажется, что человек своим телом обвязывает турник, это серия силовых выходов в сочетании с гибкостью и ловкостью.

- Галстук вязать могу…

Брови сержанта приподнялись и тут же нахмурились.

- Шутки шутим?

Когда я спрыгнул с турника в глазах сержанта горел не поддельный интерес, стало понятно, что такого он никогда не видел.

- Что с бегом?

- Кандидат…

- Про оджимания не спрашиваю и так все ясно, идем к Гресу.

Вернулись в клуб, Быченя подошел к Гресу (второй сержант оказался «старым») и что-то сказал.

- Держи.

Мне в ладонь сунули клочок от тетрадного листа на котором было написано 54058.

- Когда туда вызовут, и сержант показал на двойные двери, покажешь листок и все.

Сержанты крутанулись на каблуках и пошли дальше по залу. Стою как дебил с обрывком из тетрадки и улыбаюсь.

Прошло часа два после разговора с сержантами и вот начали вызывать ребят из нашей команды. Большую часть забрал к себе Андрюха, кто-то попал в полки, кто-то к танкистам, дошла очередь и до меня.

- В 30-й полк, взглянув на меня выдал подполковник.

- Извините, у меня тут вот…

Подаю обрывок тетрадного листа с заветными цифрами.

- Опять разведка подсуетилась…

- И на кой хрен вам нужен этот задохлик, он же как воробей подстреленный…

- Товарищ подполковник, у нас право «первой ночи», подал голос сержант, вроде это был Грес.

- Знаю, я ваше право, но все одно какая-то воробьиная разведка…, что ему у вас делать, как он часового-то снимет.

Повисла тишина, которую оборвал голос одного из наших пацанов - Умело…, покажи…

Стою смотрю на этого подпола и понимаю, мечту рубят на корню, либо я извернусь и что-то изображу, либо 30-й полк.

- Кто часовой?

- Да вот стоит сзади.

Поворачиваюсь, твою мать, стоит крепкий парень под два метра, его уже в третью развед-десантную определили, и я ему до плеча еле дотягиваю, но вариантов нет.

- Ну изобрази часового, бить не буду.

Помещение взорвалось от хохота, все находившиеся только что за животики не держались, а это человек пятьдесят. Ловлю на себе взгляд Греса, а в нем читается - Ну что попал?

А я действительно попал, как этого детину валить, классика с захватом за лодыжки не прокатит, просто силы не хватит, в парне килограмм 80-90, остальные варианты тоже в пролете, физические данные не позволяют уработать такого парня, но как говаривал мой тренер «большой шкаф падает громче».

- Че делать то?

- Ты просто иди вдоль стола с офицерами, а я сам все сделаю.

Шаг, второй, третий, левая нога сзади резко ускоряюсь и наступаю ему под колено, руки на плечи, толчок - взлетаю и преземляюсь на его плечах, ноги в захват на удушающий, руки скрестившись ловят отвороты телогрейки и что есть силы стягиваю ворот, тело по инерции движется вперед. И парень поплыл, летим оба на пол, классический переворот не получается, слишком он тяжел, но результат достигнут, часовой обезврежен.

- Грес, забирай своего воробья.

Парня приводят в чувства.

- А что было-то?

Подаю парню руку.

- Спасибо! Максим.

- Борис.

Моя ладонь тонет в его ладонище. Так я обрел первого друга в армии. Потом мы частенько встречались на учениях и даже довелось поработать в сводной группе.

- Да, Грес, видишь ты ребят, подал голос стоявший в сторонке капитан. Мои на этого даже не взглянули, а жаль, из него можно слепить многое, основа есть.

Как оказалось говорил командир третьей развед-десантной и туда не только богатырей брали, как потом выяснилось. Жаль не помню фамилию капитана, но позже на учениях сошлись мы с ним крепко, отличный мужик!

В роту нас, шестерых, привели поздно ночью, было около трех. Но уснуть мы так и не смогли, слишком велико было напряжения первого дня в армии…