Так что и эту вершину В. Высоцкого понизили эдак раза в два. Ведь при неправильной замене слова в стихотворении теряет не только та строка, в которой его заменили, но все стихотворение. Ибо стихотворение есть единое целое, где все части взаимосвязаны, и при подмене какого-либо ключевого слова в стихотворении – дробится, искажается, теряется единый смысл стихотворения, его душа.

Буквально все издатели обкорнали стихотворение В. Высоцкого "В сон мне желтые огни".

Вот как оно выглядит в том виде, в каком пел его Высоцкий:

    В сон мне - желтые огни,
    И хриплю во сне я:
    Повремени, повремени -
    Утро мудренее!

    Но и утром все не так,
    Нет того веселья
    Хоп - или куришь натощак,
    Или пьешь с похмелья.

    В кабаках зеленый штоф
    И белые салфетки.
    Рай для нищих и шутов,
    Мне ж - как птице в клетке.

    В церкви смрад и полумрак,
    Дьяки курят ладан...
    Нет! И в Церкви все не так,
    Все не так как надо!
    Я тогда на гору в впопыхах,
    Чтоб чего не вышло.
    А на горе стоит ольха,
    А под горою вишня.

    Хоть бы склон увить плюшем,
    Мне б и то отрада!
    Эх - хоть бы что-нибудь еще...
    Все не так как надо.

    Я тогда по полю вдоль реки,
    Света - тьма, нет Бога!
    А в чистом поле васильки
    И дальняя дорога.

И иногда Высоцкий эти строки исполнял. Но издатели посчитали, что эти строки лишние, и их не печатают. А между тем, невооруженным глазом видно то, что эти строки вполне на уровне данного стихотворения, что в них бездна юмора, и непонятно почему выкинули именно их.

Человек со слабым поэтическим слухом может возразить: - "Подумаешь, малость какая - из стихотворения выкинули несколько ничего не значащих слов, да два четверостишия последних не напечатали. Суть-то стихотворения сохранилась". Но такому человеку следует возразить. Да, суть стихотворения сохранилась, но лишь суть рассудочная, а не сердечная его суть. Сердечная же суть стихотворения, являющаяся очень тонкой субстанцией, искалечена, если просто не убита наповал. Ведь сердечная суть стихотворения является не просто через смысл слов, но не в меньшей степени и через их звучание, их взаимодействие, через те тона и полутона, которые они создают. А иначе - в чем поэзия? Этот же человек этого не видит именно потому, что он воспринимает стихотворение лишь рассудком (" Я музыку разъял как труп").

Рифму это не нарушит, но что тогда останется от Есенинского (ибо Высоцкий здесь перекликается с Есениным) – разворота души Володи? Ничего. Останется лишь талантливость, а гениальная нота безвозвратно исчезнет. Вот что значит в стихе одна лишь буква. Но ведь основная "заслуга" издателей как раз в том и состоит, что они из стихотворения Высоцкого выкидывают все эти "А", "Эх", "Но", "И" и т.д. Они именно приглаживают его стих, лишают его самобытности и низводят с уровня гениальности до уровня просто талантливости. А гениальность - это тончайшая вещь. Убери из гениального произведения единую черту - ту самую букву "А" - и все, поминай, как звали. И никто не сможет рассудочно объяснить - почему так, ибо гениальность не постигается прагматичным мышлением. Она либо есть, либо ее нет - и все тут.

И оно предстает пред нами не как целостное здание, а как развалины. И издатели на это не имеют никакого права, т.к. Высоцкий все эти "А", "И", "Но" ... пропевал - т.е. они явно присутствовали в его стихотворениях. Все эти связующие "А", "Эх", "Но", "И" нельзя исключать из стихов Высоцкого еще и потому, что стихи его часто написаны в разговорной форме, а не в форме некоего обобщенного самодостаточного высказывания. Посему, выкидывая эти буквы, приставки, восклицания издатели искусственно пытаются втиснуть разговорную речь в форму общего высказывания. В результате и обобщенным высказыванием эти строчки не становятся и разговорную форму свою теряют - т.е. просто оболваниваются.

Например, Высоцкий от лица уголовника пел:

До свиданья, Танья, а может быть, прощай
До свиданья, Танья, если можешь, не серчай.

А не " До свиданья, Таня..." (без мягкого знака) - именно потому, что таков колорит речи этого уголовника. А что являет колорит речи? Ее самобытность, т.е. душу человека. И вот, издатели, заменив неправильное "Танья" на грамматически правильное "Таня" лишили речь уголовника ее характерности, ее самобытности - т.е. ее души. Скажите, убить душу - разве ж это не убийство? Всего лишь один мягкий знак выбросили из стихотворения - и вот из стихотворения исчезла та самая изюминка, которая делала это стихотворение гениальным.

Заменить в этом стихотворении ("Правда, ведь обидно") "Танья" на "Таня" - это все равно, что в Есенинских строках:
Ты, Рассея, моя, ... Рас... сея
Азиатская сторона

заменить "Рассея" на "Россия". Тогда эти строки выглядели бы так:
Ты, Россия, моя Россия
Азиатская сторона

а это было бы даже не банально, это было бы просто глупо, так как было бы не понятно, причем здесь собственно "Азиатская сторона". Просто все дело в том, что стихотворения Есенина попали в любящие руки, а Высоцкому, как видно, не повезло. Вот так приглаживают стихи Володи по слову его: "Только вот подчистую стесали азиатские скулы мои". Воистину, из гениального произведения не только слово, но и буквы нельзя выкинуть без того, чтобы это произведение не покалечить, или даже просто убить. Эти издатели в духовном смысле настоящие убийцы. Они ту кровь, которой Высоцкий писал свои стихи, превратили в водицу.

И не искушенный читатель, заметив (если вообще заметит) что из стихов выкинули какие-то буквы, на уровне рассудка подумает "А, малость какая". Но ведь стихи пишутся не только для рассудка, но и для сердца. И сердце помимо воли отреагирует на эти выкинутые буквы, на эту "малость" тем, что не откликнется на слова стихотворения там, где откликнулось бы, если бы стихотворение было бы напечатано в точности - буква в букву.

В стихотворении "В день, когда мы поддержкой земли заручась" есть такие строки:

А на пирсе стоять - все равно благодать
И качаться на суше до крика души

их печатают в таком виде:
А на пирсе стоять - все равно благодать
И качаться на суше и петь от души.

Этот вариант гораздо слабее, не правда ли?

Этот вариант, если он вообще есть в наличии, явно не совершенен, ибо, причем здесь "Пот". Это уж как-то мудрено, а все гениальное то ведь просто.

В стихотворении "Про Вачу" из строк:
Вот это жизнь - живи и грейся
Хрен вам пуля и петля

выкинули слово "Вот". В том же стихотворении в строках:
Подсчитали, отобрали
За еду, туда-сюда
Ну а четыре тыщи дали
Под расчет - вот это да

"Ну а" издатели заменили на "Но":
Но четыре тыщи дали

Это явно слабее и, кстати, не совсем в рифму.

В "Балладе о бане" есть такое четверостишие:
Загоняй поколенья в парную
И крещенье принять убеди
Лей на нас свою воду святую
И от варварства освободи

"Белый вальс" Высоцкого - произведение огромное и все в нем в гармонической соразмерности. Но все издатели, кроме одного, многократно прорезали это стихотворение припевом:

Если петь без души, вытекает из уст белый звук
Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят - белый стих
Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет
Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс

Это без сомнения единственно истинный вариант этих строк. И подчеркнутое здесь слово "твоем" передает непосредственность контакта Высоцкого со Святым (скорее всего со Христом) с иконы. Ибо святой обращается - как то почувствовала душа Володи - персонально к нему. Во всех же прочих четверостишиях этого стихотворения, где фигурируют строки "Пророков нет..." стоит слово "своем":

- Пророков нет в Отечестве своем,

Но все издатели, кроме одного, и в выше написанном четверостишии поставили вместо слова "твоем" слово "своем":

Открылся Лик - я встал к нему лицом,
И Он поведал мне светло и грустно:
- Пророков нет в отечестве своем
Но и в других отечествах не густо.

Из гениального стихотворения В. Высоцкого "Палата наркоманов" все издатели выкинули четыре четверостишия, то есть ровно половину стихотворения. Вот те строки, которые они не печатают:

Требуются срочно перемены:
Самый наш веселый тоже сник,
Пятый день кому-то ищут вены,
не найдут - он сам от них отвык.

Кто-то даже нюхнул кокаина -
Говорят, что мгновенный приход
Кто-то съел килограмм кодеина
И пустил себя за день в расход.

Я люблю загульных, но не пьяных,
Я люблю отчаянных парней!
Я лежу в палате наркоманов
Сколько я наслушался здесь в ней!

Кто-то гонит "кубы" себе в руку,
Кто-то ест даже крепкий вольфрам
Добровольно принявшие муку,
Эта песня написана вам!

А взять хоть две последние строчки:
Добровольно принявшие муку,
Эта песня написана вам!

Да ведь эти две строчки передают всю суть жизни наркомана, если рассматривать ее в целом, а их не печатают.

В песне "Это наши горы" В. Высоцкий недаром два раза повторял строку "Они помогут нам!"
Мерцал закат как сталь клинка
Свою добычу смерть считала
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу

Отставить разговоры
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы-
Они помогут нам
    Они помогут нам!

Ибо этот повтор являет силу духа и смертельную решимость. Но издатели напечатали эту строку без повтора:
Отставить разговоры
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы-
Они помогут нам!

и тем лишили стихотворение Высоцкого присущей этому стихотворению "стали" (несгибаемости воли).

В худшем, если не вообще бредовом, варианте издатели печатают стихотворение В. Высоцкого "Я спокоен". Вот как начинается это стихотворение в истинном его варианте (и так оно напечатано у Н. Крымовой):
Я спокоен, Он все мне поведал
Не таясь, поделюсь, расскажу
Всех, кто гнал меня, бил или предал,
Покарает Тот, кому служу

А вот как печатают начало этого стихотворения издатели:
Я спокоен - Он мне все поведал
"Не таись!" - велел. И я скажу
Кто меня обидел или предал
Покарает Тот, кому служу

Не понятно даже в каком падеже это написано. Здесь явно грамматический ляп.

В стихотворении В. Высоцкого "Счетчик" есть такие строки:
Не жалко мне таких парней
"Ты от греха уйди" - твержу я снова
А он ко мне - и все о ней
А ну ни слова, друг, гляди - ни слова.

Я здесь подчеркнул слово "друг", потому что издатели заменили его на слово "гад":
………………………………………………………….
А он ко мне - и все о ней
А ну ни слова, гад, гляди - ни слова.

Может быть, в каком-нибудь раннем варианте у Высоцкого и было слово гад, но в 70-х годах он пел эту песню уже со словом "друг", так что именно это окончательный вариант.

Трудно все это объяснить на рассудочном уровне. А сердце все это чувствует безо всяких рассуждений - напрямую. Оно - сердце чувствует, когда читаешь вместо "друг" этого "гада", жуткий диссонанс, провал в стихотворении, и то, что стихотворение утратило с этой заменой что-то очень существенное.

Обкорнали стихотворение Высоцкого "Я в деле":
Я в деле и со мною нож
И в этот миг меня не трожь!
А после я всегда иду в кабак
И кто бы - что ни говорил,
Я сам добыл - и сам пропил
И дальше буду делать точно так
    И кто бы, что ни говорил,
    Я сам добыл - и сам пропил
    И дальше буду делать точно так

Ко мне подходит человек
И говорит: " В наш трудный век
Таких как ты хочу уничтожать"
А я парнишку наколол
Не толковал и запорол,
И дальше буду также поступать
    А я парнишку наколол
    Потолковал да запорол
    А дальше буду также поступать

Ты хочешь просто говорить -
Садись со мной и будем пить
Мы все с тобой обсудим и решим
Но хочешь если так, как он
У нас для всех один закон
И дальше он останется таким
    Но если хочешь, так как он,
    У нас для всех один закон
    И дальше он останется таким

Издатели напечатали это стихотворение без "ненужных" повторов:
Я в деле и со мною нож
И в этот миг меня не трожь!
А после я всегда иду в кабак
И кто бы,  что ни говорил,
Я сам добыл - и сам пропил
И дальше буду делать точно так

Ко мне подходит человек
И говорит: " В наш трудный век
Таких, как ты, хочу уничтожать"
А я парнишку наколол
Не толковал, а запорол,
И дальше буду также поступать

А хочешь просто говорить -
Садись со мной и будем пить
Мы все с тобой обсудим и решим
Но  если хочешь так, как он
У нас для всех один закон
И дальше он останется таким